Борис Ефимович Галанов - Илья Ильф и Евгений Петров

стране возможно такое, чтобы человек с туго набитым кошельком чувствовал себя неуютно, чтобы на деньги он не мог купить славу и почет? В Соединенных Штатах (писали Ильф и Петров в «Одноэтажной Америке»), когда хотят засвидетельствовать уважение к человеку, авторитетно заявляют: «Он выглядит на миллион долларов». Нечего и говорить, в Америке миллион долларов выглядит очень хорошо. А Остап и Корейко? Ох, как они плохо выглядели, имея миллионы... И наконец, разве книги Ильфа и Петрова, то веселые, то озорные, то язвительные, перестали смешить читателей, больше не доставляют художественного наслаждения? Я думаю, они сохранят эти качества даже после того, как последний объект сатирических насмешек Ильфа и Петрова сойдет в могилу. Если бы дело обстояло иначе и долговечность произведений сатиры измерялась так односторонне, а их эстетическая ценность совершенно не принималась во внимание, рассказы Чехова жили бы только до тех пор, пока живы «человеки в футляре» и «унтеры Пришибеевы», «Клоп» ставился бы на сцене, пока существует Присыпкин, и т. д. Эпоха нэпа, подсказавшая Ильфу и Петрову многие образы и конфликты, безвозвратно ушла в прошлое, а тиражи их романов продолжают расти и давно уже оставили позади цифру всех прижизненных изданий, вместе взятых.

Сами сатирики с чувством высокой ответственности относились к своей писательской профессии. Мне запомнилась одна короткая встреча с ними в 1931 году. В журнале «30 дней» печатается «Золотой теленок». Роман пользуется большим успехом. И вот двое деткоров «Пионерской правды» отправляются к Ильфу и Петрову со специальным наказом — написать книжку для пионеров. Вероятно, писателям проще всего было бы, внимательно нас выслушав, снисходительно пообещать, обнадежить и отослать восвояси. Какие только «наказы» не получали сатирики! А они ответили очень честно и очень серьезно, с присущей им как художникам скромностью и в то же время с полным пониманием важнейших задач советской литературы, которые Ильф и Петров и для себя считали важнейшими: «Мы давно мечтаем писать для детей. Но пока не решаемся приступить к этой работе, настолько она трудна и ответственна... Если литература для взрослых должна помогать строить социализм, то детская литература должна воспитать наших юных товарищей для самого социализма, в эпоху которого они будут жить».

Пока мы только перечисляем вопросы, о которых будем не раз говорить подробнее. А теперь обратимся непосредственно к истокам творчества Ильфа и Петрова. Без этого трудно понять, как же сложилось удивительное содружество двух очень разных людей и чем каждый его обогатил. Хотя, по совести говоря, тут мы вступаем в такую область, которую Илья Эренбург считал тайной только участников этого содружества. В самом деле, кто кроме Ильфа и Петрова мог бы с достоверностью рассказать, как они дополняли друг друга, что приносил Ильф и что приносил Петров. Для исследователя здесь многое неизбежно останется в сфере догадок и предположений.

Илья Арнольдович Ильф был на шесть лет старше Петрова и как писатель, пожалуй, тоже начался лет на шесть раньше. К сожалению, о молодых годах Ильфа известно немного. Отец Ильфа был банковским служащим. Мне рассказывал Вениамин Арнольдович, младший из трех братьев Ильфа, что семья едва сводила концы с концами. Ильф занимался в одесском среднем техническом училище. Уже в ту пору он много читал и брату запомнился с книжкой, неизменно торчавшей из кармана пиджака. Окончив в 1913 году училище, Ильф работал в чертежном бюро, на телефонной станции, механиком на авиационном заводе Анатры, на фабрике ручных гранат и еще где-то. Константин Паустовский нарисовал его портрет вряд ли «с натуры». Но в общем довольно похожий: Ильф ходит по Одессе в потертой робе со стремянкой и, поблескивая стеклами интеллигентского пенсне, чинит электричество. Тогда он был монтером и, стоя на своей стремянке, «зорко следил за всем, что происходило у его ног в крикливых квартирах и учреждениях. Очевидно, Ильф видел много смешного, потому что всегда посмеивался про себя, хотя и помалкивал». Кроме того, Ильф успел испробовать еще несколько профессий: статистика, бухгалтера. В каком-то сатирическом журнале он писал под женским псевдонимом стихи. Одно время Ильф даже заведовал складом Опродгубкома (Одесский продовольственный губернский комитет). Однако бухгалтером и администратором Ильф оказался неважным. Он сам признавался, что после --">