Андрей Тимофеевич Синицын , Дмитрий Николаевич Байкалов - Случайные связи

литературного проекта принадлежала Андрею Валентинову. Идея довольно долго была опять-таки чисто абстрактной — пока ее не озвучили в присутствии полного состава будущих соавторов «Рубежа». Марине с Сергеем идея очень понравилась, и мы тут же договорились о совместной работе. Определили направление — серьезная фэнтези с украинским национальным колоритом. Пришли к соглашению, что это будет не игра типа буриме, а полноценный роман. Решили писать всерьез, без стеба и капустников (хотя ирония и юмор по ходу дела вполне допускались). И еще условились, что до финала не убиваем главных героев. А ближе к финалу — это уж как получится. Начинать выпало Марине с Сергеем.

Марина и Сергей Дяченко: Как там в песне поется — «дружба начинается с улыбки»? Так и у нас это случилось — в виде улыбки: а не попробовать ли? Ко времени «Рубежа» мы уже испытывали взаимную симпатию, общались семьями, котами и городами… Вот и получилось. Радостно как-то. На природе, при озере и шашлыках.

Генри Лайон Олди: Дяченко написали первую часть первого тома (основные герои — Рио и Гринь) и прислали написанное Валентинову без всяких комментариев. Вот есть текст, оборванный на самом интересном месте — продолжай! Валентинов продолжил, введя еще двух центральных персонажей — Юдку и Ярину. Написав свою часть, отдал текст нам: продолжайте! Мы прочли и с интересом выяснили, что происходящее в частях Дяченко и Валентинова можно объединить на основе каббалистической концепции мироздания. Засели писать, увязывая две первые части со своей при помощи этой концепции. От себя добавили еще двух персонажей — Сале и Исчезника (Каф-Малаха).

Марина и Сергей Дяченко: «Рубеж» — все-таки буриме, хотя и с коварствами. Мы написали начало, соединив в нем условно-фэнтезийный мир и гоголевскую Малороссию, и отдали соавторам, думая про себя: и как они выпутаются? Но они оказались покруче: ввели гайдаматчину, мистику Каббалы и вывели нас на второй том. Пришлось вникать.

Генри Лайон Олди: Закончив первый том, собрались в Киеве у Марины и Сергея, обсудили второй том и к чему в общих чертах это все должно прийти. И продолжили. Дяченко снова написали первую часть, Валентинов — вторую, а нам уже осталось заканчивать весь двухтомный роман. Параллельно возник еще один существенный персонаж (уже общий) — Денница.

Потом еще раз все согласовали, устранили оставшиеся нестыковки — и роман был готов. Вмешательство в текст друг друга снова было минимальным — стыковка, согласование и совсем легкая редактура (поскольку каждый из соавторов, как и в случае с «Нам здесь жить», редактировал свои фрагменты сам).

Андрей Лазарчук, Михаил Успенский. «Посмотри в глаза чудовищ», «Гиперборейская чума»

Андрей Лазарчук: Я не уверен, что это соавторство было случайным. Его, конечно, могло не состояться, но для этого кому-то там наверху следовало приложить заметные усилия.

Подошел Миша и сказал: «У меня есть классная идея, которую я точно не смогу написать». В результате от той первоначальной идеи уцелел только маленький карманный викинг Олаф. Но зато получилось два (теперь уже почти три) неплохих романа и очень хороший рассказ (новелла «Желтая подводная лодка „Комсомолец Мордовии“» завоевала множество литературных призов — прим. ред.). И еще киносценарий, на который, возможно, найдется покупатель.

«Чудовища» практически целиком написаны «плечо к плечу» — кто-то сидел за машиной, кто-то рядом, весь текст проговаривался много раз. «Чуму» писали преимущественно по кускам: я — одни линии, Миша — другие. «Комсомолец Мордовии» — снова вместе, равно как и «Судьбу сверхчеловека». Наконец, новый роман снова пишется по линиям: Миша делает историко-мифологическую часть, мы с Ирой — современность. Этот роман сводит вместе «Чуму» и «Чудовищ», название окончательно еще не придумали, но это всегда остается на последний момент.

Литература — это, конечно же, игра (но не только); соавторство — в первую очередь, создание нового виртуального автора (но не только); писать в соавторстве увлекательно — это можно сравнить с игрой в шахматы с партнером (в противоположность сольной работе как решению шахматных задач; тоже увлекательно, но иначе). Вдвоем (втроем) мыслишь шире, в одиночестве — глубже. Наконец, когда пишешь с соавтором, не столько перенимаешь его приемы, сколько лучше осознаешь и отрабатываешь собственные. В любом случае, это новый опыт, что всегда --">