Александр Николаевич Тарасов - «Второе издание капитализма» в России

возвращение императорскому дому дореволюционной собственности, а вслед за этим – и более широкую реституцию и какой-то компромисс между старыми (дореволюционными) и новыми (постсоветскими) собственниками, выражение «реставрация» было бы вполне уместно.

Соблазнительно, разумеется, поискать черты сходства между дореволюционным российским капитализмом и капитализмом современным. Таких черт должно быть по определению много. А обыденное сознание по своей природе недиалектично и повторяющиеся феномены и процессы склонно воспринимать как однотипные, то есть антинаучно. Если же мы отнесемся к пресловутым чертам сходства не как обыватель, а так, как полагается ученому, мы обнаружим, что они превращаются в черты различия.

Обратимся к некоторым наиболее показательным и важным примерам.

Первое, что кажется очевидным, это то, что Россия вновь, после «советского промежутка» вернулась в мировую капиталистическую хозяйственную систему на капиталистических жепринципах^[6]. Причем Россия опять оказалась в мировой капиталистической системе на положении страны периферии, претендующей на то, чтобы считаться полупериферией.

Однако во времена царской России такая претензия была более обоснованной. Мировая капиталистическая система в нынешнем смысле слова еще только формировалась и уж тем более не была глобальной. Точно так же в стадии формирования находилась и система отношений «центр – периферия». То, что Россия опоздала в «первый эшелон» капиталистических государств, не являлось для нее (как и для других стран, например Японии) препятствием, чтобы претендовать на «свою долю пирога» и «достойное» место в концерте великих держав (тем более что и само понятие великой державы тогда определялось другими критериями). Специфика российского империализма (зависимость от Запада, с одной стороны, и формирование зависимых от России государств на Востоке – с другой) как раз скорее соответствовала понятию «полупериферия», чем «периферия». К тому же тогда не было и речи об «однополярном мире», то есть о единой мировой империалистической системе, мировом империализме с США во главе. В мире шло соревнование разных – более и менее сильных – империализмов, и российский был лишь одним из них, не самым сильным, но и не самым слабым.

Сегодня же единая мировая капиталистическая система уже сформировалась (после распада Восточного блока и включения в нее на понятных условиях КНР; возможные «исключенные» – если даже они действительно «исключенные» – такие как КНДР и Куба, не в счет), что и позволяет вполне обоснованно говорить о глобализации. Разумеется, в эпоху «первого капитализма» в России никакой «глобализации» и в помине не было. Вхождение России в капиталистическую мировую систему в 90-е, то есть в условиях управляемого краха российской экономики, обусловило превращение России в типичную «страну-гигант» «третьего мира» наподобие Индии, Бразилии, Индонезии или ЮАР. До революции не было самого понятия «третий мир» – именно потому, что не было реалий, которые эта категория описывала бы. Страна «третьего мира» (даже «страна-гигант») имеет мало шансов на то, чтобы попасть (и, главное, удержаться) в положении капиталистической полупериферии.

Более того, Россия вернулась в мировую капиталистическую систему на условиях куда худших, чем выпала из нее (и, естественно, несравнимо худших, чем в период пребывания во «втором мире»): с куда более слабой (в сравнении с изменившимися мировыми стандартами) экономикой, с меньшими ресурсами, территорией и населением, с худшим геостратегическим положением (которое не может быть компенсировано никаким ракетно-ядерным оружием, поскольку такое оружие не способно заменить ни балтийские и черноморские порты, ни украинские черноземы, ни среднеазиатский хлопок и т.п.).

Из других общих факторов, связанных в первую очередь с экономикой, но не только, укажем на тот факт, что капиталистическая царская Россия была страной развивающейся. Разумеется, это развитие сдерживалось правящим режимом и правящими классами, разумеется, капитализм в тогдашней России был полуфеодальным, разумеется, Россия, по известному выражению Ленина, страдала не столько от избытка капитализма, сколько от его недостатка. Но все же по сравнению с дореформенной Россией наблюдался постоянный и несомненный прогресс (пусть даже плодами его пользовалось меньшинство, а сам этот прогресс – --">