Виктория Илларионовна Угрюмова - Евангелие от потерянных

мальчик был буквально заражен якобинскими идеями, и с восторгом произносил революционные речи и стихи собственного сочинения. Это принесло ему славу чудо-ребенка. В четырнадцать лет на празднике, устроенном Конвентом в честь героев революции, он выступил на городской площади с пылкой речью, посвященной памяти санкюлотов Барра и Виала — своих сверстников. Но немного позже ему случилось присутствовать при казни бывшего капуцина человека достойного и доброго; а позже и при гибели под ножом гильотины Эложа Шнейдера — неистового приверженца революции, который и сам послал на плаху множество людей.

Нодье слишком хорошо умел помнить, а значит — любить, чтобы когда-либо забыть об этих своих впечатлениях. Двойственное отношение к восставшей толпе остается у него на всю жизнь. Он перестает быть пламенным якобинцем, но не становится бонапартистом, и не боится ни тех, ни других.

В 1797 году он поступает на работу в безансонскую публичную библиотеку — место, которое в его системе ценностей сопоставимо разве что с раем. Ведь недаром о каком-то из словарей он пишет своему другу: «Эта книга составляет предмет моих самых упоительных мечтаний. Я думаю о ней непрестанно; в ночной тиши передо мной встает ее желанный образ…» — это конец цитаты, но вовсе не конец письма. А когда в своих повестях «Фея хлебных крошек» и «Бобовое зернышко и Цветок горошка» он хотел вознаградить двух своих героев счастливой жизнью в неком «земном раю», то главным украшением этих райских уголков оказались, конечно же, великолепные библиотеки, в которых «было собрано все самое превосходное и полезное, что создали изящная словесность и наука, все, что необходимо для услаждения души и развития ума в течение долгой-долгой жизни».

Райская жизнь длится не слишком долго. Затем обстоятельства вынуждают его на какое-то время перебраться в Париж, и там он пишет, пишет, пишет… Из-под его пера выходят первые романы: «Стелла, или Изгнанники» в 1802, «Живописец из Зальцбурга» в 1803 году. В эти же годы он публикует множество статей по энтомологии и лингвистике. В 1801 или 1802 году Нодье пишет памфлет на Наполеона — тогда еще просто первого консула, и уже в 1804 на месяц или полтора попадает за эту шалость в тюрьму Сен-Пелажи, после чего его высылают обратно в Безансон под надзор полиции. Он бы и остался там насовсем, прикованный к своей обожаемой библиотеке страстью не менее поглощающей, чем любовь к женщине, но консул Наполеон Бонапарт становится императором Франции Наполеоном I, и Нодье бежит в Швейцарию, подальше от монаршьего гнева, открывая таким образом новую страницу своей жизни страницу странствий.

В нем открывается несомненный талант путешественника. Это ведь тоже дар Божий — уметь наслаждаться одиночеством, природой, ночевками под открытым небом, ледяной водой горных ручьев… В часы досуга он бродит по горам, собирая новые растения для своего гербария и сочиняя стихи. А вообще Шарль Нодье работает библиотекарем — в разных библиотеках. Ни в одном из швейцарских городков он не задерживался надолго; в 1806 читал в Доле курс лекций по литературе, и можно не сомневаться в том, что его слушатели получили блестящее образование; в 1808 он уже служил секретарем и библиотекарем у Герберта Крофта — английского филолога, живущего в Амьене. В 1812 году судьба заносит Нодье на Балканы.

Судьба любит иронию: человек, испытывающий острую необходимость в постоянном общении с книгами, любивший их совершенно уж необычной любовью, получавший удовольствие от одного только прикосновения к плотным страницам, к кожаным переплетам, от самого запаха пыльных фолиантов, наконец, вынужден был скитаться, и подобная кочевая жизнь лишала его возможности завести собственную библиотеку. Правда, позднее он объясняет, что помогло ему пережить подобное испытание. Шарль Нодье цитирует своего современника, библиофила и владельца огромной библиотеки Валенкура, который, утратив в пламени пожара свою драгоценную коллекцию, сказал: «Мало пользы принесли бы мне эти книги, не научись я обходиться без них».

После крушения наполеоновской империи Нодье возвращается в Париж. Он работает и рецензентом многих столичных изданий, и редактором, и постоянным сотрудником ежедневной газеты. Он издает несколько своих романов и множество рассказов. А в 1824 году приходит и награда от судьбы за все перенесенные испытания Шарля Нодье назначают главным хранителем библиотеки Арсенала, и эту --">