Эндрю Ротштейн - Когда Англия вторглась в Советскую Россию

интервенции встали рабочие лондонских доков и верфей; где тогда трудился молодой котельщик Гарри Поллит^[2]. Портовики блокировали транспорт «Джолли Джордж», обнаружив на нем военные грузы, предназначенные для белополяков. Действия докеров получили широкую поддержку.

Август 1920 года стал наивысшей точкой кампании «Руки прочь от России!». Во многих промышленных городах появились «советы действия». И вновь британские правящие круги вынуждены были пойти На попятный и отказаться от участия в походе белополяков.

Как раз накануне бурных событий августа 1920 года Эндрю Ротштейн стал делегатом учредительного съезда Коммунистической партии Великобритании. Он имел все основания подписаться под словами члена Исполкома КПВ Джона Кэмпбелла: «Если британское империалистическое правительство было самым лютым врагом Советской страны на международной арене, то рабочий класс, прогрессивные силы Англии принадлежат к числу самых стойких ее защитников».

Не приходится удивляться, что Октябрь вызвал наибольшую ненависть и страх у тех, кто боялся потерять империю. Естественно и то, что именно в стране с давними традициями интернационализма в профсоюзном движении пролетарская солидарность с родиной Октября проявилась наиболее сильно.

Движение «Руки прочь от России!» оставило глубокий след в общественно-политическом развитии Великобритании, способствовало консолидации демократических сил, рождению Коммунистической партии. С этими событиями тесно связана судьба Ротштейна. И если в семидесятые годы он взялся за монографию о британской интервенции в Архангельске, то это объясняется политической актуальностью темы.

Действительно ли Советский Союз собирается напасть на Британию? Подобный вопрос мне не раз задавали в Лондоне. И, отвечая, я всякий раз дивился политической наивности британского обывателя, его неосведомленности. Когда такому собеседнику доказываешь, что «советская угроза» — это абсурд, беспочвенная фантазия, в то время как вторжение британских вооруженных сил в нашу страну — это не вымысел, а исторический факт, то встречаешь удивленный взгляд.

— Что вы имеете в виду — Крымскую войну? Осаду Севастополя?

И когда поясняешь, что речь идет о британской интервенции 1918 года в Архангельске, о реальной, хотя и бесплодной, попытке силой оружия «задушить большевизм в колыбели», слышишь недоуменный вопрос: «Разве было такое? Почему же мы об этом ничего не знаем?»

Хотя шесть десятилетий спустя открыт доступ к секретным архивам министерства иностранных дел, неблаговидная страница прошлого, по существу, неведома английской общественности. Тем большую ценность представляет книга Эндрю Ротштейна «Когда Англия вторглась в Советскую Россию», переведенная теперь на русский язык. Каждая страница этой монографии воспринимается как назидательный урок истории.

Когда оглядываешься на шесть с лишним десятилетий, прошедших со времени британской интервенции на севере России, видишь, как созвучны тогдашние кликушества о «красной опасности» современным антисоветским измышлениям в прессе и эфире, сколь схожи по своей близорукости и твердолобости антисоветизм британской правящей верхушки в 1918 и 1982 годах!

— Ослепление злобой рождает опасную близорукость, — говорил мне Эндрю Ротштейн уже после того, как эта книга вышла в свет в Англии. — В отношении британских консерваторов к процессу революционного обновления мира есть общая, неизменная черта: упрямое нежелание слышать правду о происходящем, склонность верить лишь тому, во что хотелось бы верить. Именно эта политическая близорукость правящей верхушки мешает ныне Британии полнее приобщиться к магистральным тенденциям современной международной жизни.

Содержание книги «Когда Англия вторглась в Советскую Россию» убедительно иллюстрирует этот вывод автора. Книга заставляет читателей задумываться над уроками прошлого, имеющими прямое отношение к сегодняшнему дню.

Всеволод Овчинников

Предисловие автора

В начале января 1919 года, за несколько дней до демобилизации из британской армии, я ознакомился в газете «Таймс» с письмами об интервенции в России контр-адмирала Дж. У. Кемпа, бывшего старшего командира британских военно-морских сил на Белом море, и Дугласа Янга, тогдашнего британского консула в Архангельске. Авторы писем придерживались противоположных мнений в оценке --">