Владимир Козлов - Советские вещи

обратил. В восемь лет мне было не до «фирм».

Но уже классе в пятом я услышал в школе разговоры про то, что «самые лучшие джинсы — это «levi’s» и «super perry’s»», и начал обращать внимания на «бирки», пришитые сзади к джинсам могилевских парней и девушек, купленным на барахолке или на «базе». У меня тогда уже был джинсовый костюм, но из «невытирающейся» ткани, то есть, по тем понятиям, «ненастоящий». Двое из моих одноклассников носили ушитые «фирменные» джинсы старших братьев/сестер. Еще у одного были советские, какой-то белорусской фабрики, с железкой «Немига» на заднем кармане. Это название минской реки никто в моем классе не знал, и оно было выбито таким причудливым шрифтом, что некоторые принимали слово за «нерусское». И, соответственно, джинсы. Но, «наши» или импортные, они хотя бы «вытирались» — не то, что мои. Я пробовал намазать их мелом, но мел быстро стерся. Одноклассники говорили, что есть специальная жидкость — «джинсы красить, чтобы смотрелись, как вытерсоны». Ее, вроде бы, можно было купить за пять рублей, но в нашей школе никто не продавал. Чтобы не отстать от других, я тоже попросил, чтобы мне перешили старые джинсы брата. Фирма называлась «New Step». Я больше никогда про нее не слышал.

Первыми джинсами, которые появились в Могилеве в «свободной» продаже, были итальянские «Rifle». Шло лето 1984-го года, народ слушал «итальянцев», и парни колхозного вида таскали по улицам кассетники «Электроника» и «Весна», из которых звучали Челентано и Кутуньо. «Rifle» продавали в магазине «Товары для мужчин» на улице Космонавтов по цене сто рублей — месячная зарплата молодого инженера или учителя. Цены на барахолке были еще выше: от ста двадцати до ста восьмидесяти. Фасон тех джинсов называли «банан». К ним прилагался «фирменный» белый ремень с металлической пряжкой, на которой было выбито название «Rifle». Скоро в городе появилось много людей в таких джинсах, выделявшихся, прежде всего, болтавшимся концом ремня.

А через два — три года джинсы стали постоянно продаваться в могилевских магазинах. Когда после восьмого класса родители сами предложили купить мне новые джинсы, выбирать нужно было из трех-четырех «брэндов» — совершенно мне не известных, «Rifle» к тому времени исчез. Я выбрал марку «F.U.’S». Джинсы были какого-то непривычно светлого цвета и продавались в комплекте с ремнем, который был еще круче, чем «райфловский»: не однотонный, а полосатый, сине-красно-белый. В какой стране были сделаны джинсы, я не помню. Носил их без особого кайфа: джинсы у нас «на районе» уже выходили из моды, а входили в нее «клеши» — ширина внизу от 26 сантиметров.

Велосипеды

Трехколесного велосипеда у меня не было. Первый, который мне купили — с прикручивающимися к заднему колесу колесиками — чтобы не упасть. Научился ездить я быстро, и скоро катался уже без колесиков. Это было еще задолго до школы.

Тогда в советской «возрастной» иерархии было целых пять штук велосипедов: трехколесный, детский двухколесный, «школьник», «орленок» и «взрослик». Я не знал никого, у кого последовательно были бы все пять. Сам я «проскочил» трехколесный и «школьник». А вот «орленок» у меня был, правда, назывался по-другому: у него, выпущенного в Литве, было какое-то «нерусское» название. Появился он у меня классе в первом, когда иностранных букв я еще не знал и поэтому название прочесть не мог. Велосипед купили зимой, и папа повесил его, еще новый, на стену в туалете. От велосипеда пахло краской, маслом и резиной. Я кайфовал от этого запаха. Но «орленок» мне быстро надоел. Как и всем пацанам-одноклассникам, мне хотелось «взрослик». Или «раскладушку» — такой раскладной велосипед выпускали на нескольких заводах СССР, в Могилеве, естественно, продавались «раскладушки» минского мотовелозавода. Такая была у Сани, пацана на год младше меня, соседа моей бабушки. Мы катались с ним наперегонки по улице Жбанкова — он на «раскладушке», я — на своем «орленке». Недостатком «раскладушки» для подобных гонок были маленькие колеса: он физически ехал медленнее, и я всегда легко обгонял Саню. Но он (кстати, будущий рэкетир), мухлевал: проезжал на несколько метров дальше, чем мы договаривались, и кричал потом, что выиграл.

Может, из-за маленьких колес я предпочел «раскладушке» «взрослик». А, может, родители мне выбора и не предложили. Велосипед — светло-зеленый, с круглыми «катафотами» спереди и сзади, которые тогда только начали --">