Газета Завтра - Газета Завтра 916 (23 2011)

новое вино, второй поток — это русское чудо. Повторяю, русская религия — это не только православие, которое, конечно же, является русской пасхальной религией. Это еще и религия русской природы, мистика русской природы — о чем говорят наша литература, наша великая поэзия, которая поет постоянный псалом красоте русской природы — есенинское чувство России. Это и сама по себе русская культура. А еще религия русской победы. То, что произошло в 45-м году, по существу, саккумулировало весь смысл не только советского строя, а, может быть, всей русской жизни, начиная еще с дохристианского периода. Эта русская победа связана с русским чудом, с русской таинственной способностью возрождаться из пепла.

Терминология русской победы и русского чуда гарантирует нам успех. Если проследить историю России, это история нескольких русских империй, каждая из которых возникала и достигала поразительного расцвета, потрясающей красоты, а потом обрушивалась и падала в прах. И мы были не просто в бездне — нас не было. А потом мы опять собирались по карпускулам, по молекулам, по клеткам создавали потрясающее царство. Я думаю, что после Сталинской Красной империи (четвертой по счету) Пятая империя русская неизбежна.

М.Л. В наше время, когда мы находимся в глобальном интегральном кризисе, когда ощущаем, что человечество настолько интегрально взаимосвязано, как буквально один целый механизм, Вы сами говорите, что даже солнечная система — это один шарик и подшипник, и все мы являемся клетками одного тела, не надо ли нам думать о глобальном возрождении человечества, о всемирной всеобщей связи между собой, а не о какой-то отдельной стране, религии, отдельной личной идее?

А.П. Согласен, конечно. Я просто убежден, что Божество едино и Божество над нами сияет, как нечто одно для всех желанное и всеми непостижимое. И оно, это бесконечное, может своими лучами пропитывать всё многообразие земного бытия. И поэтому земные религии являются проекцией Божьей, и это гарант того, что мы могли бы сойтись. Да мы и сойдемся, мы и сходимся на этом. Просто, я думаю, человечество в этом кризисе должно пройти одну фазу — жестокую и смертельно опасную для него: эта фаза связана с тем, что модель, в которой мы живем, уже исчерпала себя.

М.Л. Эгоистическая?

А.П. Назовем ее "либерально-материалистической моделью", которая, по существу, и породила феноменологию фондовых рынков. Огромная финансовая таинственная суперприрода, которая была создана человечеством, машинизация, которая происходит на костях животных, на гибели цветов и певчих птиц, эта модель исчерпала себя. Но она не уйдет сама по себе. Она будет пытаться себя воспроизвести, и хозяева этой модели, люди, которые черпают в ней славу, энергию, власть, будут стараться воспроизвести ее. И эта модель будет эволюционировать во всё более жесткое и даже жестокое стремление силового воздействия на этот падающий мир.

Поэтому есть ощущение угрозы фашизма, которая, казалось бы, в 45-м году исчезла. Но она никуда не делась, и схватка между новой неофашистской реальностью, которая будет перерождаться из либерализма, и неосоциализмом, ещё предстоит. Неосоциализм будет стремиться регулировать человеческие отношения на земле не через сброс нерентабельных народов, не через зачистку нерентабельных континентов, не через усиление эксплуатации и подавления, а через гармонизацию, через внесение в человечество справедливости.

Эта схватка еще впереди, и, утрируя, я говорю, что Гитлер не был раздавлен советскими танками в имперской канцелярии в 45-м году (его челюсть привезли Сталину в Кремль, Сталин рассматривал, думая, что это последнее, что осталось от его врага). Из пломбированного зуба Гитлера, как из зуба дракона, у нас на глазах возник новый Гитлер, новый Гитлер уже на заре. И новый Сталин, думаю, тоже уже пошел учиться в духовную семинарию в Троице-Сергиеву лавру, заканчивает ее и скоро явится. Поэтому схватка двух сил еще впереди. И через эту схватку, мне кажется, будет выработано новое человечество.

Я недавно побывал в Иране, и был пленен иранской моделью, к которой раньше относился с предубеждением. Принцип справедливости, на котором строился советский строй, в советское время охватывал только человеческие пласты, не было метафизики справедливости, он не затрагивал Божественных форм существования духа и материи. В Иране принцип --">