Уолтер Лакер - Черная сотня. Происхождение русского фашизма

без внутренних идеологических ссор. Даже такие безупречные и страстные функционеры, как Шафаревич^[2] и Кожинов^[3], подвергаются нападкам, которые со стороны воспринимаются как абсолютно несправедливые — ведь, по существу, эти люди много дали патриотическому движению. Нападающая на них госпожа Глушкова как идеолог не имеет никакого веса, она напоминает маленькую, но очень агрессивную собачонку, которых держат на страх почтальонам и случайным посетителям, — облаивают и кусают всех прохожих без разбора.

Однако в ее высказываниях есть некоторая логика. Основная ее мысль в том, что некоторые руководители правых зашли слишком далеко в своем антикоммунизме и это объединяет крайнюю правую с прямолинейным и модернизированным сталинизмом. Антикоммунизм, утверждает критик, есть самое яркое проявление русофобии. Словно в подтверждение этой точки зрения, журнал «Молодая гвардия», помещавший полемические выступления Глушковой, напечатал также полный текст «Протоколов сионских мудрецов». Другим функционером крайней правой, оказавшимся под огнем, был неутомимый господин Дугин, который представил России забытых или малоизвестных теоретиков западноевропейского фашизма и собственные геополитические воззрения ^[4]. Ксения Мяло и другие правые высмеивали его странную синтетическую идеологию — смесь Достоевского, Муссолини и Леонтьева ^[5].

Сергеи Кургинян, театральный экспериментатор, один из энергичных новаторов и, конечно, самый продуктивный идеолог новой правой, выразил тревогу в связи с нарастающей фашизацией и вступил в длительную полемику с Дугиным, а главное — с его патроном Прохановым, редактором газеты «День». До событии октября 1993 года «День» был ведущим органом крайней правой, более читаемым и цитируемым, чем другие издания. С каждым выпуском газета становилась все резче и иррациональнее, а говоря напрямик — безумнее. Это вызывало неудовольствие умеренных и более здравомыслящих правых кругов. Многие задавались вопросом, в какие же силы верит государственник Проханов, публикуя в своей газете истории об ужасных заговорах и преступлениях, о черной магии и сатанизме? Юрий Власов, несомненно, верит в эти вещи, но Проханов? Вероятно, нет, однако он вынужден быть таким, каково большинство его читателей.

Споры и ссоры в правых кругах можно обсуждать очень долго. Но суть дела в том, что есть принципиальные различия между «полноценными националистами» вроде Шафаревича и национал-большевиками, которые хотят сохранить основы старой системы и восстановить сталинские традиции. Существует конфликт между теми, кто хочет восстановить прежний Советский Союз, и теми, кто считает его тяжким бременем и мечтает о Славянском союзе на основе России и Украины. Некоторые видят будущее России только в союзе с мусульманами и пробуждающейся Азией, другие, наоборот, считают агрессивный исламский фундаментализм и развивающийся Китай главной угрозой России на десятилетия вперед. Некоторые хотят сохранить старую сельскохозяйственную систему, другие считают, что она долго не протянет. В последние годы о разногласиях стали говорить больше. Периодически полемика стихает, ибо надо сражаться с общим врагом — демократами и реформаторами, но затем дискуссии снова вспыхивают, поскольку они касаются реальных, базисных проблем. Кого сейчас интересует, что сказал Шафаревич и почему Глушкова с ним не согласилась? Герой дня — Владимир Вольфович, который, насколько я знаю, никогда не слышал о Кожинове, не говоря уже о Дугине. Он их презирает так же, как Гитлер презирал идеологов крайней правой. Те бесконечно разглагольствовали и устраивали бесконечные свары, пока Гитлер не вышел на сцену в Мюнхене в 1920 году и не превратил прежние дискуссионные клубы и секты в массовое движение. Тем не менее личности не так важны — значение имеют политические, социальные, экономические проблемы, которые они обсуждают. С определенного момента даже фашистское движение должно иметь конкретную программу, если хочет добиться успеха.

Утверждение, что личности сами по себе не так уж и важны, относится ко всем участникам фашистского движения — кроме лидера. Все исследователи фашизма согласны в одном: неизвестно, пришли бы к власти германские наци или итальянские фашисты, не будь Гитлера и Муссолини. А если пришли бы, то политика их была бы иной — возможно, не такой экстремистской. Впрочем, даже Гитлер нуждался во --">