Газета «День Литературы» - Газета День Литературы # 104 (2005 4)

былого в авангарде нередко проступают и многие архаичнейшие черты. Его создатели не хотели их замечать? Да как сказать… Может, Маяковский их и не хотел бы видеть — но Хлебников-то видел и видеть хотел! Кроме того — неужели такое остервенелое отталкивание от былого обусловлено лишь идеей прогресса?

Если мы посмотрим, каким было это самое "былое", что из себя представляла художественная культура конца XIX века — в особенности России этого времени — то поймём, что значительная доля отталкивания от прошлого была отнюдь не вызвана культом прогресса и всем таким прочим, а спровоцирована вопиющей, тошнотворной бездарностью этой культуры в целом. Это действительно был какой-то упадок — и в довершение всего этот упадок подавал себя как некий расцвет, между тем как он был сплошным противоречием в определении. Узоры, пытающиеся совместить пышность, изысканность — и какие-то реалистические черты ("мы же люди РЕАЛЬНОЙ эпохи, мы не живём в сказках XVIII века!") — и в итоге обретающие вместо пышности, изобилия — безвкусную тяжесть; пресловутая реалистичность получалась фальшивой, подкрашенной, в то время как в свою очередь её элементы снижали полёты фантазии; передвижничество вырождалось, "русский стиль" грешил сухостью, геометричностью и только позорил саму великую идею возвращения к своим истокам. Самодовольность "много ЗНАЮЩЕГО" человека, выражавшаяся в копировании самых разнообразных форм искусства прошлого и сливании их в один стакан ("вот я какой ерундит!") сочеталась с самодовольностью "много МОГУЩЕГО" человека. В итоге — страшно смотреть на фотографии обстановки той поры, равно как и на предметы быта; неистовое, небывалое количество всяких хреновых безделушек буквально захламляло столы, стены комнат; неистовое количество рамочек со всякими фотографиями. Рамочек, претендующих и на оригинальность, и на изящество, и на реалистичность — и в которых одно совсем погашается другим. Эта эпоха была похожа на опыты ребёнка с акварелью, когда он хочет смешать множество красивых самих по себе тонов ("ну, теперь-то у меня такая радуга будет!") — и с изумлением смотрит на страшную серую массу, образовавшуюся у него.

Надо сказать, до сих пор мы, как правило, не могли адекватно оценить всю глубину падения искусства той поры (оговорюсь: литературу я исключаю). Просто, с одной стороны, нас слишком "доставал" этот полуофициальный модернизм 1960-х и позднее, а, с другой, искусство прошлых лет, тем более бытовое, нам было не слишком и доступно. Кроме того, изучение — всё-таки это не то же самое, что погружение…

Но вот настало наше время. И надо сказать — во многом нынешнее бытовое искусство повторяет черты искусства того периода безвременья. То же огромное количество всякого претенциозного барахла; то же аляпистое и на редкость дурацкое золочение "под старину" на книжных переплётах; то же "изяЧное" бронзовое литьё, с массой новейших, дорогостоящих эффектов и методов обработки — но идущих к смыслу изображаемых вещей как к корове седло; та же пошлятина "под старину" за несусветную цену. И — правду говоря — то же страшное количество восстановленных по старым чертежам храмов потрясающего, тошнотворнейшего безвкусия, позорящих саму идею традиционности, возврата к истокам, русскости, наконец. И теперь-то мы начинаем — нет, не просто понимать, а ЧУВСТВОВАТЬ то, что чувствовали люди той далёкой эпохи — то, что в такой поганой струе дешёвок-подделок теряется, девальвируется настоящее, высокое. На фоне океана фиговин красного кирпича с луковицей на макушке теряется, задыхается Покров на Нерли, точно так же как в оркестре не слышно двух чисто играющих скрипачей, если все прочие — а особенно громогласные медные духовые — лабают чёрт-те что, играют, как раньше смеялись, "в тоне ща-бемоль". И становится понятным необходимость вырваться из этого задыхающегося мира, взорвать всё это… "У вас — бестолковые, слащавые, перегруженные всякой лабудой картины, в которых формы просто сдохли, заваленные незнамо чем; ну вот — мы вам рисуем чёрный квадрат, просто — чёрный квадрат; вот вам — простейшая, чеканная форма, и главное — без ваших заморочек, вашей многозначительности, не стоящей гроша ломаного; вы перегрузили всё всем — а у нас смысла нет — да и хрен с ним; после вашего перегруза нам и подумать о нём скоромно". Повторяю: всё это САМО ПО СЕБЕ несъедобно, непитательно; но ведь когда объелся всякой жирной дрянью — питательности и не --">