Анна Берзер - 'Слушали - постановили'

ответственность за ошибку ложится на меня как на генерального секретаря Союза писателей и на Твардовского как на главного редактора журнала "Новый мир".

В чем суть этой ошибки? Как мы можем в общих чертах определить для себя тему романа Гроссмана?

Я могу в общих чертах определить ее так: советские люди в обороне Сталинграда. Потому что речь идет о первой книге, которая затрагивает пока оборону Сталинграда.

Именно этот характер темы наглядно показывает, в чем главный порок, идейный порок этого романа ** Он состоит в том, что для решения такой темы в центре романа поставлены люди, которые никак не могут выражать героизма советских людей в обороне Сталинграда. Там не показан героизм нашего рабочего класса, нашего колхозного крестьянства. Там не дана наша трудовая интеллигенция, потому что поставленная в центре событий семья Шапошниковых является такой частью нашей интеллигенции, которая не характерна для большинства советской интеллигенции. Я бы сказал, что в обрисовке этой семьи автором положен принцип будничности и эта печать будничности, незначительности дела, интересов, которыми занята эта семья и все, кто с ней связан, кладет печать на весь роман.

* В это время, в момент заседания, Фадеев - генеральный секретарь и председатель Правления Союза писателей; Секретари Правления - К. М. Симонов и А. А. Сурков. Почти все участники обсуждения - люди широко известные, о них написаны книги, монографии, статьи. Поэтому я не буду приводить справочный, биографический материал о них. За редким исключением... Мне важно подчеркнуть их служебное, аппаратное положение. Потому что главная моя задача - раскрыть азбуку сталинизма, запечатленную на этих страницах.

** "Это очень большой труд. Автор посвятил ему десять лет. Неоднократно роман перерабатывался... Дважды его редактировал А. А. Фадеев. Последняя редакция романа - Фадеева" - напомню, так говорила Клавдия Сергеевна Иванова на редакционном совете издательства "Советский писатель" 16 января 1953 г.

Теперь, на наших глазах, начинается этот тягостный, мучительный процесс отказа Фадеева от себя самого, будто он сам переламывает кости себе.

Дело в том, что в основе этого романа лежит очень реакционная, идеалистическая, антиленинская философия, которая выражена устами одного из действующих лиц романа, профессора Чепыжина, и затем находит свое проявление в целом ряде высказываний и, главным образом, в характере показа событий и людей на страницах романа.

Сущность этой философии не нова: о том, что развитие в мире совершается по кругу, что все возвращается "на круги своя". Таким образом, объяснение фашизма в германском народе сведено к тому, что в народах существуют извечные начала жизни - начало добра и начало зла. В зависимости от обстоятельств, так же как в отдельном человеке, - говорит автор, - на поверхность всплывает либо начало добра, либо начало зла.

Сущность фашизма в том, что начало зла выплыло наружу в германском народе. Это же антимарксистская, антиленинская концепция и философия истории! Дело в том, что она не новая и для самого Гроссмана, ибо он проводил ее и в своей пьесе "Если верить пифагорейцам". Но она не новая и в литературе с точки зрения той борьбы, которую нам пришлось вести с нашими идейными противниками. В частности, хочу вам напомнить дискуссию, которая велась на страницах "Литературной газеты" с группой существовавшего ранее журнала "Литературный критик", возглавлявшегося такими горе-теоретиками, как Лифшиц, Лукач и Гриб. И эти люди утверждали, что развитие совершается по кругу. И это было философией этих теоретиков в кавычках *. В работах Лифшица говорилось также о извечных началах "добра" и "зла", о теории круговорота...

* Такое чувство, будто Фадееву, как и всем остальным, в этой культово-сталинской истерии кажется, что мертвый Сталин с того света следит за каждым их словом еще более тщательно, чем живой. Только при этом условии можно сделать Лифшица ответственным за Гроссмана. Напомню, что "горе-теоретики" действительно были разгромлены по прямому указанию Сталина в течение тридцатых годов за излишне талантливо и индивидуально выраженную верности принципам марксизма, его философии, эстетике и теории, что не имело никакого отношения к вступающему в эти годы в литературу Гроссману. Критики эти группировались вокруг журнала "Литературный критик", который начал выходить в 1933 году и играл важную роль в литературной жизни того времени, --">