Мария Августовна Давыдова - Джакомо Мейербер. Его жизнь и музыкальная деятельность

производил постоянные наблюдения вместе со своим другом Медлером, и напечатал много прекрасных трудов по своей специальности. Последний брат Мейербера, Михаил, обладал крупным поэтическим дарованием, которое привело бы его к славе, если бы нервная горячка преждевременно не свела его в могилу. Это был молодой человек с симпатичным нравом, с умом, жаждавшим познаний, с душой, открытой для всего прекрасного. Он написал две прекрасные поэмы, «Парий» и «Струэнзе»; на последнюю Джакомо Мейербер впоследствии сочинил музыку.

Старший сын, Джакомо Мейербер, родился в 1791 году и с самого раннего возраста стал обнаруживать задатки своей необыкновенной музыкальности. К своим детским играм он любил примешивать музыку, если же где-нибудь раздавались звуки шарманки, то он весь обращался в слух и потом подбирал весь мотив на фортепиано, сопровождая его сочиненным им совершенно верным аккомпанементом, полным прелести и грации. Четырех лет от роду он устроил из своих товарищей нечто вроде оркестра, которым сам управлял и для которого писал какие-то сочинения. Такие несомненные проявления музыкального таланта не могли не обратить на себя внимания родителей Мейербера; они решили посвятить сына музыке и, когда ему минуло пять лет, пригласили к нему известного, очень любимого в свое время учителя и исполнителя Франца Лауска. Под руководством этого опытного преподавателя он делал такие громадные успехи, что возбуждал удивление всех, кому приходилось его слышать. Через два года, то есть когда ему минуло всего семь лет, он был уже законченным виртуозом и, как в свое время Моцарт, сделался чудо-ребенком. Девяти лет (14 октября 1800 года) он первый раз выступил публично, исполнив один из концертов (d-moll) Моцарта и вариации своего учителя, Лауска, с блестящим успехом. За первым выступлением в скором времени последовали другие, возбудившие восторг не только публики, но и печати, которая сразу отвела маленькому пианисту место в рядах лучших артистов его времени. После Лауска учителем Мейербера сделался знаменитый в свое время Муций Клементи. Аббат Фоглер, органист и теоретик, славившийся своею превосходной музыкальной школой в Дармштадте, по приезде своем в Берлин слышал маленького Мейербера и, подвергнув его предварительно самому строгому музыкальному испытанию, предсказал ему блестящую будущность. «Если вы не перестанете работать, – сказал он мальчику, – то со временем вы будете одним из самых знаменитых людей Европы». Между прочим он посоветовал взять ему в учителя теории Ансельма Вебера, бывшего ученика его школы, так как прежний его учитель, Карл Фридрих Цельтер, друг Гете, несмотря на обширные знания по специальности, своим сухим преподаванием отнимал у мальчика охоту заниматься. К сожалению, выбор второго учителя не был особенно удачным: хотя преподавание его оказалось не настолько сухим, но познания были довольно ограниченны, и под его руководством Мейербер не мог научиться многому.

Творчество Мейербера стало проявляться с самого раннего возраста: десяти лет, еще не будучи знаком с правилами композиции, он написал кантату ко дню рождения своего отца, а к двенадцати годам у него накопилось порядочное количество всевозможных сочинений. Родители Мейербера, заботясь о его музыкальном развитии, прилагали не менее стараний к равномерному развитию других его способностей и дали ему самое тщательное, основательное образование. Под руководством лучших учителей Берлина Мейербер проходил самый разнообразный систематический курс общеобразовательных наук и, обладая любознательным, пытливым умом, посредством чтения классических и других серьезных авторов расширял постоянно свой умственный кругозор. Он знал греческий, латинский, еврейский языки, в совершенстве владел французским и итальянским, что дало ему возможность изучать всех авторов на их родном языке; он неутомимо читал, изучал историю и литературу всех народов и поражал знавших его своими обширными, разносторонними познаниями.

Занятия музыкой шли своим чередом под руководством Ансельма Вебера, который был в восторге от успехов своего гениального ученика. К сожалению, сам учитель, как уже было сказано выше, не обладал достаточными знаниями в области теории и не мог ознакомить своего ученика со всеми трудными правилами контрапункта и фуги. Конечно, Вебер не сознавал своей несостоятельности в этом отношении, но следующий случай, который нам передает Фетис, --">