Томас К. Шор - В шаге от рая. Правдивая история путешествия тибетского ламы в Страну Бессмертия

находилась внутри храма, на алтаре, расположенном по ту сторону каменной стены, у которой они стояли.

Намдрол сказал: «Ну, учитывая, что статуя стоит в центре алтаря и она очень большая, сердце должно быть где-то здесь», — и указал на середину стены.

Сукшен сказал: «Нет, я думаю, статуя немного побольше. Сердце находится где-то здесь», — и показал чуть-чуть повыше.

«Вы оба ошибаетесь, — сказал Тулшук Лингпа, поднимая камень с земли. — Сердце находится здесь, — и он нацарапал круг на сухой глиняной стене. — Принесите молоток или что-нибудь, чем мы можем разбить стену!»

«Но, учитель! — воскликнул Сукшен. — Это же чужой храм! Мы не можем просто взять и разбить стену!»

«Принесите мне что-нибудь, чем я разобью стену!»

«Но, учитель, где мы сейчас найдем молоток? На дворе глубокая ночь».

Пока Сукшен спорил с Тулшуком Лингпой, Намдрол понял, что надо делать. Он пробыл подле Тулшука Лингпы немного дольше и знал, что, если тертон просит тебя о чем-то, надо выполнять. Не стоит задавать вопросы — даже если в его словах нет никакой логики, даже если они кажутся абсолютно неразумными. Он обошел храм и нашел толстый металлический прут, который использовали как засов для дверей храма.

Когда он вернулся, Тулшук Лингпа приказал ему разбить стену, что он и сделал. Намдрол нанес удар сокрушительной силы в центр круга, который Тулшук Лингпа нацарапал камнем, и на землю выпал большой кусок стены. Намдрол со звоном выронил железный прут, потрясенный тем, какой урон причинил одним единственным ударом. Сукшен стал оглядываться по сторонам в надежде, что никто не заметил совершенный ими акт вандализма.

Тулшук Лингпа смотрел в образовавшуюся дыру так, будто этот разлом был не в глиняной стене, а в самой ткани реальности. Его взгляд вновь стал таким же живым и бесстрашным, как тогда в тибетской пещере, когда он еще ребенком достал свою пурбу. Он засунул в отверстие руку и вытащил оттуда маленький клочок пожелтевшей бумаги, скрученный в трубочку. Он был размером с кончик мизинца.

«Терма!» — воскликнули Намдрол и Сукшен.

Тулшук Лингпа развернул бумажку — на ней были несколько «букв» из алфавита, который мог понять только тертон.

«Теперь мне нужно кое-что сделать, — сказал Тулшук Лингпа. — А вы заделайте дыру. У вас есть время до рассвета. Никто не должен узнать о том, что здесь произошло», — сказав это, Тулшук Лингпа ушел.

Намдрол и Сукшен смешали немного земли с водой из ручья неподалеку и получившейся смесью заделали дыру. Затем разгладили поверхность стены и присыпали ее пылью, чтобы никто не заметил следы их работы. Когда солнце окрасило небо в розовый цвет, они повалились на землю и заснули прямо на заднем дворе храма, где их и нашли жители деревни, совершавшие утреннюю кору.

В ту ночь мой отец не сомкнул глаз. Даже когда наступил день, он не погасил свет в комнате, потому что едва ли заметил рассвет, все его внимание поглотили загадочные буквы не ведомого никому, кроме него, языка. Ему потребовалось несколько дней, чтобы записать то, что было сказано в том крошечном древнем свитке. Итогом его работы стали два печа, то есть писания, — по триста страниц каждое. Они были получены непосредственно от Ченрезига, обладающего великим и лучезарным сердцем. В них говорилось о прекращении страданий.

— Что произошло с этой книгой? — спросил я. — У вас сохранилась копия?

— Нет, у меня ее нет, — ответил Кунсанг. — Оригинальный текст, написанный моим отцом, был очень неразборчивым. Поэтому он отдал Намдролу первый том, чтобы тот переписал его на правильном тибетском языке. Когда Намдрол закончил с ней, отец передал ему второй. Но прошел месяц или два, а Намдрол все переписывал его, и как-то отец не выдержал и очень разозлился — я это хорошо помню.

Хотя я тогда был ребенком, мне все равно стало любопытно, что произошло. Я отправился к Намдролу и застал его сидящим со скрещенными ногами на подушке. Перед ним стоял низкий столик, и он был занят переписыванием текста. Со всей детской непосредственностью я спросил, над чем он работает. «Мне запрещено об этом говорить, — ответил он. — Но, поскольку ты сын учителя, тебе я расскажу. Это очень важное терма,

--">