А. Клингер , С. Кобяков , Н. Майер - Заря советского правосудия

при Верховном Трибунале. И встречались такие нелепости. По делу следователей, обвинявшихся в получении взятки, Могилевский был одним из обвинителей. Когда Крыленко обжаловал приговор в Кассационный Трибунал, то в Трибунале заседал тот же Могилевский. Протест против такого невозможного совмещения был отвергнут как буржуазный предрассудок.

Кассационный трибунал присвоил себе функции и апелляционного суда. Не разбирая дела по существу, он то уменьшал, то увеличивал наказание, назначаемое революционным трибуналом. Обвиняемые в заседание Кассационного Трибунала не вызывались.

Московский Революционный Трибунал приговорил следователей, обвинявшихся в получении взятки, к тюремному заключению на шесть месяцев. Как известно, большевики отменили законы, регулирующие наказание за каждое преступление, и единственным мерилом наказания была «революционная совесть» судей. Крыленко, обвинявший по этому делу, негодовал. Он подал кассационный протест, и во время нахождения дела в производстве Кассационного Трибунала провел декрет, в силу которого наказание за принятие взятки должно было быть не менее пяти лет общественных работ. На заседании Кассационного Трибунала Крыленко требовал увеличения наказания до пяти лет ввиду существования декрета, хотя этот декрет и появился после суда над следователями и после подачи протеста. Кассационный Трибунал пошел дальше и увеличил наказание обвиняемым до десяти лет общественных работ.

Помню дело священника З., слушавшееся в Кассационном Трибунале по жалобе защиты. Священник З. судился в витебском Революционном Трибунале. Он обвинялся в контрреволюции. Вина его заключалась в том, что во время антибольшевистских волнений в городе Городке он отказался идти успокаивать разъяренную толпу горожан, когда насмерть перепуганные коммунисты прибежали к нему за помощью. Трибунал приговорил его к расстрелу. Когда открылось заседание витебского трибунала, вместо семи судей, которые должны были быть в составе трибунала, налицо оказалось только шесть. Трибунал этим не смутился и открыл заседание. Во время чтения обвинительного акта ушли еще два члена трибунала, а во время объяснения обвиняемых налицо было только три члена. На следующий день заседание открылось в присутствии пяти членов, а потом и это количество растаяло, и были моменты, когда во время судебного заседания за судейским столом сидел один председатель. Все это защита занесла в протокол. До заседания я пошел поговорить по этому делу с Крыленко. Он признавал, что судьи поступили неправильно, но считал, что это не могло отразиться на правильности приговора, так как судьи «…наверное рассказывали друг другу то, что происходило в их отсутствие». Мне стоило больших трудов убедить этого неудачливого генерал-прокурора высказаться за отмену приговора.

В Москве большевики пытались создать народный окружной суд наподобие старых окружных судов. Трудно сказать, какие дела должны были поступать в этот суд. По-видимому, об этом не знали и лица, стоявшие во главе советской юстиции. В действительности туда поступали и дела о спекуляции, и об убийстве и кражах. Состав суда состоял из председателя и двенадцати заседателей — членов коммунистической партии. Сидели эти господа вместе за одним судейским столом и вместе совещались. Большевики очень гордились этим нововведением. Когда мы говорили с председателем советской юстиции, что это громадный шаг назад по сравнению с судом присяжных заседателей, так как у заседателей отнята самостоятельность обсуждения дела, то большевики обычно отвечали: «Наши товарищи коммунисты судят на основании революционной совести, и никакой председатель, даже если он буржуй, не сможет сбить их с толка». Заседателями в окружном суде бывали и женщины, часто очень почтенные старушки, которых, по-видимому, голод загнал в коммунистическую партию. После нескольких трогательных фраз, произнесенных защитником, эти старушки начинали плакать, и поэтому приговоры в окружном суде выносились крайне мягкие, иногда доходившие до абсурда., Однажды в окружном суде судился красноармеец, незадолго вернувшийся из плена. Милиционер на Сухаревой башне обидел его товарища. Последний прибежал в Спасские казармы и рассказал об обиде. Обвиняемый выскочил на улицу с ружьем, разыскал обидчика и выстрелом в упор убил его наповал. Когда обвиняемый на суде стал рассказывать о своих боевых ранах, о том, как он --">