Василий Васильевич Каменский - Книга о Евреинове

аристократического театра.

И один из истинных и верных рыцарей аристократизма Н. Евреинов гордо ставит вопрос: что-же нам, аристократам, остается? И, гордый в своем спокойствии, отвечает:

«Мудрый знает, что институт европейского театра, в цветущей стадии своего развития, есть в сущности институт аристократического „театра для себя“».

К нему, к этому вечно-ценному, в глазах изощряющегося духа «театру для себя» (лишь в обусловленной зиждительным временем новой фазе его культурного осуществления) должны мы вернуться, если мы в самом деле мудрые аристократы театра, а стало быть послушные, кроме своей воли, еще закону спиралеобразной эволюции культуры…

«Все остальное в театре сейчас от лукавого – ему-же внемлет мытарь, ему-же внемлет хам».

И нестерпимо хочется сознавать себя тем мудрым аристократом, для которого из чудесных стран приплывший «корабль Эпохи Евреинова» готов разгрузить свои великие и богатые ценности.

* * *

Огромная гениальная книга «Театр для себя» в моем представлении рисуется величайшей горой на Кавказе Искусства.

Будто стоишь перед Казбеком и, вдохновленный величием мудрой красоты, слагаешь гордую, раздольную, звонкую поэму во имя солнечного удивления и больно чувствуешь все свое поэтическое малосилие перед огромностью впечатления.

О такой книге, как «Театр для себя», можно говорить и писать без конца, – так она тревожит весь смысл жизни, мощно измеряет духовные основы, так жутко страшит магическая сила отеатраленной жизни.

И так нестерпимо страшно сознаться в своем жизненном актерстве перед неумолимым Режиссером жизни Н. Евреиновым, гениально – просто сказавшим нам то, что мы так искусно скрывали друг от друга и даже от себя, притворяясь (смотря по способности) невинными и искренними.

Всечеловеческая жизнь – «театр для всех», и все мы актеры – бездарные и талантливые на арене бытия.

Каждая отдельная жизнь – «театр для себя», и мое царственное «я» от розовых дней детства до черного смертного одра служит на амплуа героев.

С захватывающей дрожью переписываешь эту книгу жизни «Театр для себя», а, когда дойдешь до инсценировок жизни, – будто становишься загипнотизированным властью великого режиссера-факира Н. Евреинова, и каждое его инсценированное указание – как надо жить – заставляет вас смеяться и мучиться, оправдываться и еще больше лгать, говорить: «нет, нет» и чувствовать весь ужас: «да, да».

* * *

Ваши «новые глаза», преображенные вашим новым отношением к внешним ценностям – создают впечатление свеже-радостного неиспытанного наслаждения.

Старый и привычный Петроград вдруг покажется молодым – странно-особенным в своих неожиданных сюрпризах, и серая жизнь вдруг расцветет переливными цветами пунцовых возможностей.

И неизбежно случится чудо – окружающий мир в вашем преображении явит собой ту эстетическую форму, от которой вам больше не уйти, как от истинного счастья, – явит ту иную правду, которая щедро дает вам творческие силы для жизни.

О, тогда в праздничном экстазе преображения вы ясно поймете – что такое Режиссер-Мудрец, так просто и весело открывший вам новые глаза во славу единого «Театра для себя».

И если справедливо, что жизнь, в смысле бесконечных условностей, обычаев и обрядов, так изумительно-тонко выявленных Н. Евреиновым в своих инсценировках, что эта жизнь есть единый «Театр для себя»; и если справедливо, что гениальность Режиссера обусловливается мудростью творческих указаний, создающих в целом идеальную форму театрального представления, – то Н. Евреинов не является-ли тем желанным для всех нас Режиссером-Колумбом, который в океане жизни, на корабле «Театр для себя», открыл новую страну и назвал ее Жизнь-Театр.

* * *

Я устал, поэт, от гордых восторгов в песнях, я истощил свое сердце счастьем удивления, но не устал атлантический Н. Евреинов удивлять прибоем новых волн – откровений и я еще жив и удивляюсь…

* * *

«Новыми глазами» – глазами Режиссера-Колумба мы взглянули на окружающий мир, взглянули каждый на свою жизнь и всей развернувшейся силой врожденного инстинкта преображения поняли все глубинное значение открытия жизни-театра. И отсюда – весь смысл театрализации жизни и всю обаятельную красоту театральности.

И поняли не потому, что нас убедили бесконечные в своей сложности теории театрального искусства, и поняли не мыслями, не рассуждениями, а как-то вдруг – --">