Сергей Юрьевич Волков , Алексей Андреевич Гравицкий - Чикатило. Зверь в клетке

Человека из клетки увели, затих где-то далеко внизу «Интернационал», но в зале спокойнее не стало. Люди негодовали. Процесс шел уже несколько недель, но до финала было еще далеко.

На дворе стоял тысяча девятьсот девяносто второй год. Человека в клетке звали Андрей Романович Чикатило.

Часть I

1992 год

Несколькими месяцами ранее народу в зале заседания суда было столько же, но настроение царило другое: было меньше усталости, а вот ненависти и слез, пожалуй, побольше. Судья тогда выглядел спокойнее. Только сам Чикатило не изменился: он сидел в клетке с тем же скучающим видом.

— Подсудимый Чикатило, вернемся к восемьдесят шестому году, — сказал судья. — В том году вы не совершили ни одного убийства. С чем это связано?

— Незачем было, — Чикатило лениво зевнул, неприятно раззявив рот и не пытаясь прикрыть его.

— Говорите в микрофон.

— У меня был подъем в работе, — подсудимый нехотя придвинулся к микрофону. — В честь пятидесятилетия приветственный адрес^[1] мне вручили. Дома все хорошо было. Нормальная психика была.

— Значит, вы могли сдерживать свои порывы?

Чикатило не ответил, лишь криво растянул губы в ухмылке.

* * *

Чикатило соврал. Далеко не все хорошо складывалось у него в восемьдесят шестом году. Нет, на работе и в самом деле был подъем, и юбилей прошел чудесно. Вот только дома наметился разлад.

А началось с того, что из Ростова-на-Дону после сдачи экзаменов приехала дочь Людмила. Родители встретили ее с радостью, Фаина тут же принялась за готовку, а Чикатило прохаживался рядом, поторапливая жену народной мудростью: «Все, что есть в печи, на стол мечи». Вот только сама Люда все больше хмурилась и была чем-то глубоко озабочена. Матери она отвечала все больше невпопад, отцу не отвечала вовсе.

Ближе к обеду выяснилось, что в доме нет хлеба, и Чикатило отправился в булочную на углу, где, по его словам, «нарезной» всегда свежий. Фаина не стала дожидаться возвращения мужа, усадила детей обедать. Юрка уминал котлеты за обе щеки, Люда же, напротив, была притихшая и вяло ковыряла вилкой в тарелке.

— Людочка, а ты почему ничего не ешь? — забеспокоилась Фаина. — Я вот синенькие сделала, как ты любишь… Или экзамены плохо сдала?..

— Мама! Экзамены я нормально сдала… Тут другое…

— Что?

— Потом скажу, — Людмила зыркнула на брата и потупилась.

Юрка ничего не заметил. Он первым доел, шумно поднялся из-за стола и, положив тарелку в раковину, бросил на ходу:

— Мам, спасибо. Я пошел! Отцу привет, когда придет!

Он вышел из кухни, повозился в прихожей, было слышно, как он одевается. Хлопнула входная дверь, и все стихло.

Дождавшись, когда они останутся наедине, Фаина вопросительно посмотрела на дочь.

— Мне такое рассказали… — Людмила смотрела в тарелку, боялась поднять глаза. — У нас в абитуре девочка была… Она у отца училась, когда он в школе работал. Как фамилию мою узнала…

Людмила замолкла, а потом решительно подняла взгляд и пристально посмотрела на мать.

— Мам, а папа… он извращенец, да? Его за это из школы выгнали?

Вопрос полоснул, словно плетью, повис в воздухе. Фаина поджала губы. Не думала она, что когда-нибудь еще заговорит с кем-то на эту тему. Тем более с дочерью.

— Господи, опять это вранье… — процедила Фаина сквозь зубы. — Не выгнали его. Он сам заявление написал!

— Какая разница! — взъелась Людмила.

— Большая! Его заставили, поняла? Там дрянь какая-то, сикилявка, училась плохо, а отец ей хорошие оценки за красивые глаза ставить не хотел. Вот она и отомстила — наплела с три короба, что он что-то там от нее требовал в классе…

Люда недоверчиво посмотрела на мать.

— Эта девочка… Она сказала, что отец… Он в трусы ей залезал! И хватал. Он хотел ее…

— Вранье! — Фаина попыталась сдержаться, но сорвалась на сдавленный крик.

Но во взгляде дочери не было веры.

— У нее нервный срыв был… Она в больнице лежала…

В коридоре щелкнул отпираемый замок, тихонько хлопнула входная дверь, послышались шаркающие шаги. Люда замолчала, плотно сжала губы. На пороге появился Чикатило с авоськой.

— «Нарезного» не было. «Московский» взял. И еще, Людочка, булочек сдобных с изюмом, твоих любимых.

Люда резко посмотрела на улыбающегося отца.

— Отец, за что тебя уволили из школы тогда? Только честно!

— Да я сам ушел. — Внезапный вопрос застал --">