П Е Мельгунова , К В Сивков , Н П Сидоров - Русский быт. По воспоминаниям современников. XVIII век. Время Екатерины II. Вып 2

не было заметно. С полвека
уже все привыкли подражать иностранцам, — одеваться,
жить, меблироваться, есть, встречаться и кланяться, вести себя
на бале и на обеде, как Французы, Англичане и Немцы. Все, что
касается до обращения и приличий, было перенято превосходно. Женщины ушли далее мужчин на пути совершенствования. В обществе можно было встретить много нарядных
6

дам, девиц, замечательных красотой, говоривших на четырех и пяти языках, умевших играть на разных инструментах
и знакомых с творениями известных романистов Франции,
Италии и Англии. Между тем мужчины, исключая сотню
придворных, каковы, например: Румянцевы, Разумовские,
Строгановы, Шуваловы, Воронцовы, Куракины, Голицыны,
Долгоруковы и прочие, большей частью были необщительны
и молчаливы, важны и холодно вежливы и, по-видимому,
мало знали о том, что происходило за пределами их отечества. Впрочем, обычаи, введенные Екатериной, придали
такую приятность жизни петербургского общества, что изменения, произведенные временем, могли только вести к
лучшему. Кроме праздничных дней, обеды, балы и вечера
были немноголюдны, но общество в них было непестрое и
хорошо выбранное; они не были похожи на пышные наши
рауты, где царствует скука и беспорядок. Одежда, занятая у
французских придворных, была менее покойна, чем фраки,
сапоги и круглые шляпы, но она поддерживала приличие,
любезность и благородство в обращении. Так как все обедали
рано, то время после полудня было посвящено исполнению
общественных требований, обычным визитам и съездам в
гостиных, где ум и вкус образовывались приятным и разнообразным разговором. Это напоминало мне то веселое время,
которое я проводил в парижских гостиных. Но слишком
частые и неизбежные празднества не только при дворе, но и в
обществе, показались мне слишком пышными и утомительными. Было введено обычаем праздновать дни рождения и
именины всякого знакомого лица, и не явиться с поздравлением в такой день — было бы невежливо. В эти дни никого не
приглашали, но принимали всех, и все знакомые съезжались.
Можно себе представить, чего стоило русским барам соблюдение этого обычая; им беспрестанно приходилось устраивать пиры.

7

Другого рода роскошь, обременительная для дворян и
грозящая им разорением, если они не образумятся, это —
многочисленная прислуга их. Дворовые люди, взятые из
крестьян, считают господскую службу за честь и милость; они
почитали бы себя наказанными и разжалованными, если бы
их возвратили в деревню. Эти люди вступают между собой в
браки и размножаются до такой степени, что нередко встречаешь помещика, у которого 400 и до 500 человек дворовых
всех возрастов, обоих полов, и всех их он считает долгом
держать при себе, хоть и не может занять их всех работой. Не
менее того удивил меня другой обычай, введенный тщеславием: лица, чином выше полковника, должны были ездить в
карете в четыре или пять лошадей, смотря по чину, с длиннобородым кучером и двумя форейторами. Когда я в первый
раз выехал таким образом с визитом к одной даме, жившей в
соседнем доме, то мой форейтор уже был под ее воротами, а
моя карета еще на моем дворе!
Зимой снимают с карет колеса и заменяют их полозьями.
Зимний санный путь по гладким, широким улицам всегда
прекрасен, — так ровен и тверд, как будто убит мельчайшим
песком; ничто не может сравняться с быстротой, с которой
едешь; или лучше сказать, катишься по улицам этого прекрасного города…
Граф Л. Сегюр
«Записки»

8

В Петербурге
«По дороге уже, — говорит она 1, — можно было составить
себе выгодное понятие и о самом городе, потому что по
обеим сторонам тянулись ряды прелестных дач, окруженных
самыми затейливыми садами в английском вкусе». Чтобы
разбить эти сады, владельцы дач воспользовались землей
весьма болотистой, осушили ее, прорыв каналы, и перекинули через них мостики, а также украсили сады беседками.
Но к несчастью, страшная вечерняя сырость совершенно
убивает эту восхитительную местность; даже прежде заката
солнца, по дороге подымается такой сильный туман, что
кажется, будто все окружено густым, почти черным дымом.
Как я ни старалась вообразить себе великолепие Петербурга,
я была совершенно очарована его зданиями, красивыми
палатами, широкими улицами, из которых одна, называемая
проспектом, тянется на протяжении целого лье. Красавица
Нева, --">