Герман Данилович Нагаев - Ради счастья. Повесть о Сергее Кирове

сиреневыми тенями от листьев и радостно рассмеялись.

Сергей быстро взбежал на ступеньки крыльца и крикнул:

— Эй, сестрички! Мы купаться пошли.

Приятели знали друг друга с детских лет. Самарцевы жили раньше за стеной, за гроши снимали другую половину дома. Мать Саньки была вдовой и кормила четверых ребятишек. Семеро малышей собирались то на половине Костриковых, то у Самарцевых. Матери доглядывали за ними по очереди.

Зимой ребятишки сидели больше на печи или на полатях. Девочки играли в самодельные куклы, мальчики строили из деревянных обрезков дома и города. Зато летом было раздолье! Качались на качелях, играли в прятки, со взрослыми ходили в лес по ягоды, по грибы.

Когда умерла мать и Сережу отдали в приют, он сильно тосковал по Сане, пока они не встретились в приходском училище. Сидели на одной парте, а по воскресеньям вместе катались на ледянках.

За два года еще больше привязались друг к другу. Сережа учился лучше. Он закончил училище с похвальным листом, и его определили в городское училище. А Саня Самарцев, по протекции дяди, уехал в Вятку, поступил в реальное училище.

Последняя разлука была самой длительной, и, встретившись, друзья не могли наговориться...

С пыльной улочки свернули в проулок и вышли на зеленый обрывистый берег Уржумки. Выбрав укромное местечко под старой ветлой, разделись и бултыхнулись в прозрачную воду.

— Эх, хорошо! Эх, здорово, Санька! — весело закричал Сергей. — Всю усталость как рукой сняло. А ведь я сегодня от Цепочкина пехом шел.

— Я тоже из Вятки на пароходе приехал, — раздувая брызги, крикнул Саня. — От Цепочкина тропинками брел: верст пятнадцать, не больше.

— А считают, двадцать.

— Это по дороге, — пояснил Саня.

Переплыв на другой берег, оба распластались на горячем золотом песке.

— Бла-го-дать! — воскликнул Саня, блаженно потягиваясь. — Я думаю, Серега, лучше места для купанья по всей России не найти.

— Пожалуй, — согласился Сергей. — Ходил я в Казани на Волгу. Там простор — куда! Да как-то неуютно и людно. Ну и вода не такая чистая.

— И в Вятке тоже. Плотов нагонят — свободного места не найдешь. А здесь красота-то какая! Одним словом, Уржумка!

Погревшись на солнце, опять переплыли реку и прилегли на траве в тени ветлы.

Саня, присмотревшись к товарищу, слегка нахмурился:

— Ты, Сережка, здорово похудел. Что, тяжело живется в ремесленном?

— Не сладко. Перебиваемся с хлеба на воду. Да я не унываю. Привык. Ты бы посмотрел, как рабочие живут.

— А что? Неужели еще хуже?

— У рабочих же семьи. Детей надо кормить... Гоняли нас на завод Крестовниковых. Там мыло и свечи делают. Духота, жара, вонища — дышать нечем. А люди работают по двенадцать часов. Никаких праздников, никаких отгулов. Работа тяжелая и опасная. Многие обжигаются, травятся. А платят — гроши.

— Что же хозяева? Разве не видят?

— Смешной ты, Санька! — приподнялся на локте Сергей. — Разве у нас в Уржуме мало богатеев? А помог нам или вам кто-нибудь? Молчишь? А? Правильно Некрасов написал, что богатые глухи к добру.

— Не богатые, а счастливые, — поправил Саня. — Разве забыл? Ведь вместе учили.

— Это одно и то же! Крестовниковы и богатые, и счастливые! Обжираются, пиры задают. Им плевать на своих рабочих... Как ты думаешь, Санька, правильно жизнь устроена?

— Кабы правильно, рабочие бы не бастовали. Революционеры не стреляли бы в царей. Мне в Вятке студенты про Степана Халтурина рассказывали. Ты слыхал о нем?

— Вроде бы что-то слыхал...

— Он в Вятке жил. Как и ты, учился в ремесленном. Потом работал столяром в Петербурге. В тайном кружке состоял. Стачки устраивали. А когда многих пересажали, устроился в Зимний дворец столяром и взорвал царскую столовую.

— Что ты? И царя убил?

— Нет, царь уцелел. Он опоздал к обеду.

— А Халтурина поймали?

— Скрылся. Товарищи помогли. Он был в партии «Народная воля».

— Ге-рой! — восхищенно воскликнул Сергей. — Халтурин, говоришь, Степан... Из «Народной воли»? Я запомню... Погоди, погоди, браток. Может, он вместе с Желябовым действовал?

— Да. Желябов его и спас тогда. Ты откуда знаешь про Желябова?

— Тоже от студента слышал. Вместе квартировали... Этот Желябов был настоящий герой! Народовольцы и ухлопали Александра Второго.

— Вон что! Ну, я расспрошу про них. Наверное, наши ссыльные знают.

— Конечно, знают. Можно спросить. Ты бываешь у них?

— А как же! В прошлом году я алгебру завалил. Была --">