Александр Трифонович Твардовский - Новомирский дневник. В 2 т. Т. 2: 1967—1970

судьбе журнала, которая является
в значительной степени судьбой советской литературы на
нынешнем ее особо сложном этапе развития" .
Начну с краткого изложения обстоятельств, в каких на­
ходится сегодня журнал и которые понуждщот меня расстать­
ся с любимым делом, представляющимся мне предпочтитель­
нейшей формой общественной деятельности писателя.
Писал это вчера с 4 ч. утра, в радостном возбуждении
видя впереди неотразимые страницы «исторического доку­
мента » . Но, уже поделившись после завтрака с Дементьевым
(на словах) , увидел по его хитрой и печальной затрудненно­
сти в одобрении, что, как он тянул, гадая так и сяк, «кто ее
знает" . » . А уж после прогулки и после того, как мы совершен­
но точно до мелочей уяснили себе историю того, как попали
в это дефиле, вовсе расхотелось писать и сейчас не хочется,
никомушеньки это не нужно и ничего это не поправит. Третьего дня вызывали Кондратовича - Беляев и Галанов9.
- Как настроение?
- Нетрудно, мол, догадаться - хреновое.
- Надо признавать ошибки, делать выводы из критики.
- Какой критики?
- Это - форма критики (удаление Д
и З < акса > ) . Это относится не к ним лично, а к редакции в це­
лом. Надо делать выводы, работать и т.д.
- Работать будем , если Т< вардовский > остается,
а нет - ясно, что ничего из нас (т.е. его, К < ондратовича >
и Лакшина) не получится.
12

- Он останется.
- Не знаю, по-моему, при нынешних условиях он не
останется ( здесь он говорит нечто о том, что для Тв - это работа по призванию, а не по необходимости
заработка или чего подобного) .
- Есть дисциплина . . .
« Кукиш в кармане » .
Кондратович резко возразил, что м ы , мол, н е двуруш­
ники, говорим прямо и хорош « Кукиш» в 150 тыс. экз.
Сказал, что мы бы рады были печатать « светлые » вещи,
но где, мол, они . «Щит и меч » ? 1 0 Так мы не можем печатать
такие вещи.
- Ах, вы еще и высокомерны.
Должно быть, в понедельник будут вызывать Лакшина,
Виноградова.
Здраво рассуждая, какое право имеют «отделы» попре­
кать нас ошибками, если ни одна строка не могла быть нами
напечатана без визы аппарата «отделов» - цензуры, - но
это лишь формально, - а по существу, сами отделы разреша­
ли, редактировали, отклоняли, задерживали. Попрекать нас
(формально) вправе другие органы печати, критика, исходя
из предположения как бы нашей бесцензурности.
Передо мной на выбор:
либо «не бросать журнал», оставаться на месте, зная,
что на этом месте нужна лишь моя фамилия (до поры, когда
жл «перестроится», перестанет быть тем, чем он был) ,
влачить безрадостное и безнадежное существование в этом
качестве;
либо - с болью, с горечью крайней, но и с гордостью,
с сохранением достоинства, рискуя навлечь на себя всевоз­
можные немилости - уходить.
Не ясно ли?
Бедняга Демент еще в разговоре нет-нет и забывает,
что он уже не зам. и не член. И сам говорит, что собрался
ехать в город во вторник, как ездил столько лет, - Л
Гавр 1 1 говорит: а зачем тебе ехать во вторник? Дела . . .
Третьего дня долго сидел у меня совсем погасший, не­
счастный, перешибленный Закс . - Все-таки в целом это пре­
ступление.

13

9./. 6 7. П. 8 ч. утра

Нет, и без Дементьева, с которым говорил вчера вече­
ром, было ясно, что так-таки бросить затею «исторического
письма» не удастся, не выходит. Оно необходимо в первую
очередь для самого себя и во многих других смыслах, хотя,
конечно, оно не поправит дела. Но пусть его прочтут хотя бы
на третьем этаже - а там прочтут-таки несомненно, пусть
оно останется в копиях, подшитых в «дела» и там, и в Союзе
писателей, и в редакции, и у меня, наконец. Оно должно разъ­
яснить картину, дать удовлетворение тем, кого я оставляю
или подвергаю своим уходом многим еще неизвестным ис­
пытаниям. Оно должно лишить людей, ответственных за опе­
рацию по разгрому жла, малейшего чувства право­
мерности - моральной и всяческой - содеянного, должно
быть залогом того, что история-то будет иметь и этот матери­
ал при пересмотре нынешних акций высокодумной полити­
ки. Словом, нужно писать, и, между прочим, это единственно
возможное для меня в эти дни занятие, в эти дни, когда я не
работаю в редакции и вишу «подвешенным», как выразился
Сурков, за «первичные половые органы».
«Сосредоточиться» на заботах по переоборудованию
б гаража под «бибку» или даже сделать
вид, что работаю, - хоть и вшил в книжку «Далей» белые
листки --">