Олег Николаевич Шестинский , Михаил Александрович Дудин , Юлия Владимировна Друнина , Сергей Владимирович Михалков , Анатолий Георгиевич Алексин , Сергей Алексеевич Баруздин , Юрий Васильевич Бондарев , Евгений Андреевич Пермяк , Даниил Александрович Гранин , Лев Александрович Аннинский , Сергей Давыдович Давыдов , Николай Елисеевич Шундик , Николай Семенович Тихонов , Мариэтта Сергеевна Шагинян , Дмитрий Миронович Молдавский , Глеб Яковлевич Горбовский , Аркадий Миронович Минчковский , Василий Ефимович Субботин , Валерий Васильевич Дементьев , Егор Александрович Исаев , Николай Константинович Доризо , Михаил Давыдович Львов , Тимур Аркадьевич Гайдар , Анатолий Николаевич Чепуров , Марк Давыдович Максимов , Марк Андреевич Соболь , Михаил Ванькаевич Хонинов , Владимир Васильевич Торопыгин , Анатолий Михайлович Краснов , Сергей Васильевич Викулов , Борис Михайлович Пидемский , Пётр Наумович Ойфа , Антонина Емельяновна Масловская , Констанин Яковлевич Ваншенкин , Лариса Николаевна Васильева (писательница) , Александр Александрович Романов (поэт) , Сергей Сергеевич Смирнов (писатель) - Сергей Орлов. Воспоминания современников. Неопубликованное

друзья-мальчишки. Взрослыми, к сожалению, встретиться, тоже не пришлось.

СЕРГЕЙ ВИКУЛОВ Родина поэта

Светлый север, лес дремучий

В узорочье, в серебре…

Как медведи, в небе тучи

Черно-буры на заре.

Ели — словно колокольни,

Тишина, как спирт, хмельна,

И из трав встает над полем

Рыжим филином луна.

Пенье вёсел, скрип уключин,

Рокот журавлиных стай…

Не скажу, что — самый лучший,

А милей всех сердцу край!

Сергей Орлов

Кто хочет понять поэта, должен отправиться на его родину.

Гёте

В 1933 году, в начале лета, семья наша переезжала на новое место жительства — в село Мегра. Дорога предстояла недальняя: двенадцать километров на телеге до Куности — ближайшей от моей родины пристани на Белозерском обводном канале — и двадцать восемь на пароходе, но мне, тогда десятилетнему мальчишке, нигде дальше Белозерска не бывавшему (Белозерск от нашей деревни Емельяновской находится в двадцати километрах), предстоящий путь виделся бесконечно далеким и потому волнующим, увлекательным: ведь после телеги, думал я, будет пароход, двухпалубный белый красавец, видеть который мне к тому времени уже доводилось. Отец раз или два брал меня в город, когда ездил туда на ярмарку продать дров или еще какой-нибудь немудрящий крестьянский товар.

После родной деревушки, раскинувшейся одной улкой по отлогому склону увала, отдаленной от рек и озер, не слышавшей от века ни пароходного, ни паровозного гудка (до железной дороги от нас было еще дальше — сто двадцать километров), село Мегра показалось мне необыкновенно большим, красивым и веселым до восторга! Канал, по которому вез нас пароход, влетал в Мегру как голубая стрела. Правда, стрела эта поначалу упиралась в шлюз, затем пересекала реку, еще километр или чуть больше летела меж деревянных посадов и тонкой ниточкой исчезала где-то вдали, на пути к следующей реке — Ковже. От Куности, где мы сели на пароход, и до самой Мегры летела эта стрела, не теряя из виду старшего брата — Белого озера. В самом селе между каналом и озером было не более километра, и когда пароход швартовался к шлюзу, с палубы озеро было видно как на ладони… Впрочем, ни на какой ладони оно не смогло бы уместиться: широкое, как море, все в «беляках» — белых барашках волн, оно не имело берегов. Виден был с палубы и единственный на все село белый кирпичный дом, построенный, как мне стало потом известно, в ту пору, когда прокладывался канал. В этом доме — и это я тоже узнал после — в двадцатые годы была школа, а у Екатерины Яковлевны и Сергея Николаевича Орловых, учителей этой школы, 22 августа 1921 года родился Сергей. Не знал я в ту минуту и о том, что теперь в этом доме расположена сельская больница и скоро в левом крыле его доведется жить нашей семье.

«Сколько воды! — не уставал радоваться я, стоя на палубе парохода. — Канал, река, озеро…»

А в самом центре села виднелись пристань, отводная «лава», мост через реку, запонь, лесная биржа и лодки, лодки, плеск весел, скрип уключин, а в озере — белые паруса, а в устье реки — тоже белая, с высокой колокольней, церковь. Красотища!

Вода меня радовала особенно: ведь в Емельяновской, чтобы закинуть удочку, надо было идти четыре с лишним километра через лес да болото до Наумовского озера, а тут — хоть из окна лови. Ребятишки — где кто жил, там и рыбачили: рыба брала и в канале, и в реке… Еще больше ее было, конечно, в озере, но там почти всегда гуляла большая, накатистая волна, и с удочками в озеро соваться было не принято. Там ставили только сети и «наудные» — длиннющие переметы, на каждом по триста и больше крючков, наживленных кусочками свежей чехони.

Позже довелось познать мне радость и этого лова — боже, каких судаков и щук сажало озеро на крючки! Бывало, подтаскиваешь к лодке одного, килограммов этак на пять — семь, а следующие уже спину показывают совсем неподалеку от кормы, смирные уже, равнодушные, — за ночь набушевались, обессилели. И только щуки до последнего не хотели мириться с судьбой. Уже за пятьдесят — сто метров от лодки начинали рваться с крючка, выпрыгивая из воды этакими черными фонтанами. Рыбак на мгновение оживлялся, увидев такое, но тут же отворачивался, будто это его и не касалось, и, подведя очередного судака к корме, поддевал его --">