Павел Федорович Беликов , Валентина Павловна Князева - Рерих

событий, среди которых никогда не потухали яркие воспоминания детства. Они-то и позволяют судить о том, как складывались незаурядные творческие способности этого одаренного человека.

Детство Рериха прошло в доме на набережной Невы у Николаевского моста. Прожитые годы не стерли из памяти слов старинной петровской песни:

На Васильевском славном острове,

Как на пристани корабельные,

Молодой матрос корабли снастил

О двенадцати белых парусах.

Пела песню старушка, приходившая посидеть с детьми.

Река привлекала внимание пытливого мальчика быстрой сменой картин. Прошедшее суденышко разрисовывало водную гладь разбегающимися узорами, со стороны Адмиралтейства приплывали огромные белесые баржи с загадочным названием «расшивы». А с другой стороны, откуда Море нагоняло голосистые порывы ветра, возникал путаный узор корабельных мачт. Бывало и такое: сотрясались стены дома, дребезжали стекла, из окон виднелись белые дымки орудийных залпов. Это военные суда приветствовали нового собрата, только что спущенного на воду. Постоянное движение на реке приучало пристальнее вглядываться в даль, будило мысль о безграничности мира.

Просыпавшееся воображение получало особенно обильную пищу в отцовском имении Извара, расположенном невдалеке от станции Волосово, за Гатчиной. Поместье окружали густые леса, и взгляд невольно устремлялся вслед за уходящими в небо кронами деревьев. Уже в преклонных годах Николай Константинович записал: «Среди первых детских воспоминаний прежде всего вырастают прекрасные узорные облака. Вечное движение, щедрые построения, мощное творчество надолго привязало глаз ввысь. Чудные животные, богатыри, сражающиеся с драконами, белые кони с волнистыми гривами, ладьи с цветными золочеными парусами, заманчивые призрачные горы — чего только не было в этих бесконечно богатых, неисчерпаемых картинах небесных».

У самой усадьбы находилось незамерзающее озеро с ледяными ключами. Перелетная птица наполняла гомоном всю округу. По утрам на выгон тянулось стадо, позвякивая колокольцами, а перед заходом солнца старик пастух, ловко орудуя бичом, пригонял его обратно к длинному, старинной постройки скотному двору. В нем угрожающе мычали привязанные цепями быки. Подходить к ним близко не позволялось, а вот в конюшне среди других лошадей стояли всегда готовые к выезду маленькие и ласковые пони — Васька и Мишка. Мальчика манили к себе загадочные дали лесов, полей, лугов, ему нравились причудливые названия соседних деревень: Волосово, Захонье, Заполье.

По-особому настраивал и старый изварский дом, с толстыми, будто крепостными, стенами. Большая зала, в ней угловые диваны красного бархата. На стенах картины. Перед одной из них особенно часто задерживался маленький Рерих. На картине были изображены пламенеющие от заходящего солнца высокие горы. Позднее в «Листах дневника» художника об этой картине будет сказано: «…оказалось не что иное, как Канчендэнга! Откуда? Как попала? В книге Ходсона^[1] была подобная гравюра. Картина с гравюры или гравюра с картины?» Возможно, что гималайский пейзаж оказался в старинном поместье и не случайно. Во времена Екатерины II неподалеку жил какой-то индусский раджа. Да и самому слову «извара» некоторые приписывали индийское происхождение.

Родители Николая Константиновича часто выезжали с ним, его сестрой Лидией и младшими братьями Борисом и Владимиром из Петербурга. Были поездки к бабушке и дяде в древние города Псков и Остров. Будущего художника рано пленили водные просторы реки Великой, стены древних кремлей, благородные силуэты старинных церквей и, кажется, нигде так не волновали сказки, как в доме бабушки, которые она рассказывала в сумерки, при трепетном мерцании лампад, оживлявшем иконные лики.

Неизгладимо врезалось в память Николая Константиновича путешествие, проделанное в пятилетием возрасте. Выехали из Извары в большой карете, запряженной четверкой. Карета увозила семью в Гапсаль — известный курорт на берегу Балтийского моря. По пути останавливались для осмотра Ивангородской крепости и сурового Германовского замка в Нарве. Поразил и Ревельский вышгород с его башнями, крутыми черепичными крышами домов.

В Гапсале привелось услышать легенду о замурованной когда-то в стене рыцарского замка девушке. --">