Климент Ефремович Ворошилов - Рассказы о жизни. Книга первая

свои детские годы — такие холодные и голодные и в то же время такие светлые и радостные в моем ребячьем восприятии. Они оставили в моей душе неизгладимый след.

Чтобы более или менее точно определить это место, лучше всего найти на крупномасштабной карте населенные пункты Луганской области — Рубежное, Северодонецк, Лисичанск, Нижнее, Вороново и соединить их воображаемой линией. Этот контур охватит часть Северного Донца и примыкающие к нему с обеих сторон прибрежные участки земли. Вот на этом сравнительно небольшом пространстве открылся для меня впервые мир с его добром и злом, радостями и печалями. В этих местах и пролегли мои самые ранние жизненные тропки.

Правый берег Северного Донца в этом районе высокий, холмистый, во многих местах изрезан буераками и оврагами, заросшими лесом и кустарником. Здесь много хорошей земли, и на ней процветает земледелие. Левый берег реки, низкий и равнинный, выглядел совершенно иначе.

Хотя и здесь берег окаймляют чудесные рощи, состоящие из дуба, вяза, клена, березы, липы и других лиственных пород, но ширина этого леса была невелика — всего несколько сот саженей. А дальше на большие расстояния вдоль реки раскинулись желто-белесые пески. Их широкая полоса сливалась с Доном. Видимо, воды Северного Донца, упираясь здесь в Донецкий кряж, огибали его и, размывая более мягкие породы, выносили их на левый берег реки. Среди этих песков разбросаны большие и малые озера.

Есть в тех местах и еще одна особенность. На левобережных песках почти нет украинских сел — повсеместно здесь разместились русские поселения. Тут все свое, самобытное, истинно русское: свой уклад жизни, свои обычаи, свои песни. Одевались женщины и мужчины совершенно иначе, чем украинцы, и говорили на чисто русском языке. В праздники женщины появлялись на улицах в нарядных сарафанах, надевали звонкие мониста, украшали головы блестящими кокошниками. Особенно ярко выглядели молодицы — прямо царевны из древнерусских сказок.

Хочется хотя бы вкратце рассказать о селе Боровское, о хуторе Воронов Старобельского уезда Харьковской губернии — местах рождения моей матери и отца. Это волостное село и примыкающие к нему хутора никогда в крепостной зависимости не состояли. Населяли их государственные крестьяне.

На песках было весьма трудно заниматься сельским хозяйством, но здесь все же кое-где сеяли рожь, хотя и снимали низкие урожаи. Больше выращивали картофель и различные овощи. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, русские крестьяне занимались различными ремеслами. Особенно широко был распространен колесный промысел; изготовляли также телеги, сани. Лес на эти цели покупали у помещиков и добывали кто где и как мог. Иногда совершались тайные порубки, за что помещичьи лесники жестоко расправлялись с мужиками.

Однажды, как рассказывали старики, лесники в зимнее время поймали с поличным пожилого крестьянина: он только что срубил большое дерево. Его избили, заломили ему руки и связали их за спиной, а затем надкололи сваленный дуб, расщепили конец его клином и в образовавшуюся щель засунули бороду несчастного. После этого выбили клин, раздели и разули крестьянина и ускакали прочь. В роще не было ни души, никто не мог выручить попавшего в беду человека — он так и замерз у сваленной им лесины…

Как случилось, что на левом берегу Северного Донца, в глубине украинской территории, оказались русские поселенцы, я долгое время ничего не знал. Не могли что-либо сказать об этом и самые древние старожилы. Только однажды, когда я уже вступил на путь революционной борьбы, мне встретился человек, который высказал свое суждение по этому поводу. Это был помощник волостного писаря села Боровское.

Он сказал, что мои земляки — это избежавшие казни и высланные из Москвы стрельцы, потомки тех бунтарей, головы которых после известного стрелецкого бунта торчали на крепостных стенах в разных местах Москвы.

— В наказание за непокорность сослали их на эти пески, — сказал он. — А может быть, — добавил он после некоторого раздумья, — нашими предками были сыны казацкие. Много казачьих полков стояло когда-то на Украине…

Позднее я не раз пытался выяснить что-либо достоверное о заселении левобережья Северного Донца, но среди многих прочитанных исторических книг не встретил об этом ни строки. Одно было ясно: добровольно на этих песках никто бы не поселился. Очевидно, было какое-то серьезное --">