Jacob Davidovsky - Ленин. 1917-04

просто прогуливаетесь с винтовками или по делу следуете? Может, ты матросскую народную милицию открыл, а я и не знаю? Я – Петро Мартынов, будем знакомы.

– Николай Маркин я … да нет … какая милиция … запомнился мне … тот случай … порядка нет … убить могут … прямо на улицах … из-за таких торговок … вот я с братишками … патрулировать решил … маленько … порядок нужем.

– Во-во! – вклинился молодой солдат, о котором, похоже, забыли, – Убивают людей. Я ж говорю, я в кусты по нужде – а там она.

Вспомнив, зачем они здесь, матросы развернулись снова к солдату.

– Ну веди … в кусты … показывай.

Алексей послушно повернулся, шагнул к кустам, раздвинул их, сделал несколько шагов и остановился у лежавшего на земле трупа женщины лет сорока с возмущённо открытым ртом. Женщине явно не нравилось быть трупом, и всё выражение её лица яростно протестовало.

Одета убитая была в простенький платок, телогрейку, домотканую юбку и стоптанные валенки. На левой груди виднелась большое кровавое пятно. Кровь была и на траве около трупа.

Маркин мрачно посмотрел на мёртвую, после чего перевёл взгляд на Кравцова.

– По нужде … говоришь … ты всегда по нужде … с винтовкой ходишь?

Алексей торопливо кивнул.

– Ну да, всегда. В доме рядом держу, спать ложусь – у кровати ставлю, иду куда – на плечо вешаю. Больно много лихих людей развелось. А так мне спокойнее. Да хоть Филиппыча спросите, он подтвердит.

– Филиппыч … кто это?

– Земляк это мой, курские мы, из села Соловьи. Филиппыч, значит, сторож здешний. Особнячок – титулярного советника господина Мезенского Аполлинария Кузьмича. Он ещё до революции отъехал куда-то, где нынче – неведомо.

А Филиппыч дом сторожит, как положено. А это, в кустах лежит – Лукерья. За прислугу у Аполлинария Кузьмича была. Ну там прибраться, обед сготовить, то да сё. Во-он в том домике проживала. А Филиппыч за дворника и за сторожа. Двор содержать, за порядком смотреть. Земляк мой. Ну, говорил уже. Как я в Питер в Волынский полк попал, так вскорости его сыскал и стал захаживать. Вот и вчера зашёл. Посидели, выпили, конечно, не без того. У него и заночевал. Вот там он живёт, в сторожке.

– Так ты убил-то?

У Алексея даже рот открылся от возмущения.

– Да не я это, что ты плетёшь?! Я ж говорю, вышел по нужде, зашёл в кусты, глянь – а она лежит.

Маркин мрачно взирал на Алексея.

– По нужде, говоришь … ну-ка, дай сюда … винтовку.

С этими словами матрос потянулся к винтовке, висящей на плече солдата. Тот вцепился в неё, явно не собираясь отдавать, но Маркин, не обращая внимания на его усилия, крепко взял ту за ствол, снял с плеча Кравцова и, поднеся к глазам, стал внимательно изучать. Сопротивления молодого солдата он при этом как бы и не заметил.

– Ну ничего себе! С виду матрос как матрос, а мускулы просто стальные, – присвистнул Петро.

Веснушчатый матросик, правильно поняв его присвист, повернул к Мартынову голову и шёпотом разъяснил:

– У Николая силища немеряная. Давеча идём, патрулируем, – он с наслаждением произнёс это учёное слово, – глядим – несколько парней девку у забора зажимают. Грубо так. А она визжит.

Ну, мы, конечно, к ним, мол, стоять, кто такие, отстаньте от девчонки. Тех-то хоть больше, чем нас было, да мы при винтовках и не лыком шиты. Только, вишь ты, их ещё больше оказалось … из проулков повыходили. Я уж струхнул, признаться, а Николаю всё нипочём. Кто старший – спрашивает. Ну, самый здоровый из тех и подошёл. С ленцой так, с развальцем. А ты что за хрен с бугра – спрашивает – и руку Николаю к лицу тянет – вроде схватить хочет.

Ну, Николай Григорьич ему и врезал. Тот постоял как-то задумчиво, потом сразу соскучился и на землю отдыхать улёгся. Остальные тикать, мы за ними. Кого повязали, кого нет. В Петросовет сдали. А глянули на того задумчивого, а он уж и не дышит. С одного удара Николай из него жизнь вышиб.

– Переборщил … малость … не рассчитал, – отозвался Маркин, который, оказывается, всё прекрасно слышал, – ничего … их так и так … Петросовет к стенке прислонил … не впервой … шалили … этот просто чуть раньше … туда отправился.

Он уже выбрал на винтовке наиболее интересовавшее место и внимательно его разглядывал. Местом этим оказался штык.

– Значит, не убивал … говоришь … а кровь на штыке … откуда?

Алексей уставился на штык – и глаза его выпучились. Остальные тоже перевели взгляды туда же. На штыке виднелась свежая кровь, даже не успевшая полностью свернуться.

– Ей-Богу, не --">