Александр Степанович Старостин - Адмирал Вселенной

Королев полегли со смеху. Только один человек не понимал, что здесь смешного, это Цандер.

ПОЛОСА НЕВЕЗЕНИЯ

Визит Тухачевского не был просто обоюдно приятным разговором: ГИРД получил три старых токарных станка и свою экспериментальную базу — семнадцатый участок научно-испытательного инженерно-технического полигона в Нахабине. Там можно запускать ракеты и не бояться, что рассерженные жильцы устроят драку, марта.

— Жалко, что я не увижу испытаний, — сказал он.

— Кого удивишь стендовыми испытаниями? — ответил Королев. — Вот вернетесь, а ваш двигатель стоит на бесхвостке. Тогда — другое дело.

Цандер уехал. Потом написал письмо. «Нас кормят здесь прелестно. 4 раза в день… много масла, молока, овощей, мяса!»

А через несколько дней он заболел тифом.

Начались испытания ОР-2 в Нахабине. Не работала система подачи топлива, движок не хотел запускаться. Наконец заработал, но тут же прогорело сопло. Отремонтировали сопло и снова запустили. На двадцатой секунде из сопла полетели искры — прогорела камера сгорания. Неудачи шли полосой…

Цандер умер 28 марта.

Когда пришла телеграмма о его смерти, все оцепенели. Королев, железный человек, которого не могли даже представить слабым, заплакал. Но это была не слабость: это была сила любви, которая сильнее железа.

А потом пришло письмо от Цандера.

«Вперед, товарищи, и только вперед! Поднимайте ракеты все выше и выше, ближе к звездам».

Не все понимали значение для ракетного дела этого чудака с наивно-серьезными глазами и жестяной баночкой на проволочной дужке. Не все понимали, что его труды — кладезь, из которого многие поколения исследователей и конструкторов будут черпать идеи. Королев это знал.

Остальные бригады в это время не сидели сложа руки. Бригада Тихонравова начала испытания ракеты 09, Заправленная топливом и окислителем, она весила 19 килограммов. Горючее — раствор бензина в канифоли, горело с жидким кислородом ровно и устойчиво. Тихонравов и Королев надеялись на успех «девятки». Но самые скромные надежды не оправдывались: прогорала камера, замерзали клапана, вылетали форсунки, горели сопла…

Королев отправил Тихонравова в отпуск.

— Проветритесь, Михаил Клавдиевич. Поудите рыбку. Вас качает от усталости.

— Не могу, Сергей Павлович. А нагрузки полезны.

— Нагрузки полезны, пока они посильны. Приказываю вам удить рыбу, и никаких разговоров, Тихонравов мне нужен живой. Да и не только мне.

ПЕРВАЯ СОВЕТСКАЯ

Был конец августа. Придя на службу, Королев увидел стенгазету «Ракета № 8». В подвале стояла удивительная тишина. Королев прислушался и услышал, как стучат его часы.

Он поглядел на фотографию участников запуска ракеты 09. Потом стихотворение:

Вторая бригада глядит

именинно,

В итоге длиннейших и трудных хлопот

Случилось, что ждали мы, братцы, а именно:

Ракета свершила свой первый полет…

Круглова кружится, ругается меньше,

Ее треволненьям итог подведен…

Королев улыбнулся. Просмотрел свою заметку:

«Первая советская ракета на жидком топливе пущена. День 17 августа, несомненно, является знаменательным днем… Коллектив ГИРДа должен приложить все усилия для того, чтобы еще в этом году были достигнуты расчетные данные ракеты, и она была бы сдана на эксплуатацию в Рабоче-Крестьянскую Красную Армию».

«А это чья заметка? Паровиной. Интересно».

«Наша первая победа… совершила переворот. Люди после долгого и упорного труда наконец увидели плоды своей работы… В мае 1932 года… мы впервые пришли в ГИРД… Здесь, в этом мрачном сыром подвале с каменным холодным полом, Михаил Клавдиевич познакомил нас со своими идеями и нашей будущей работой… Работать было трудно. Помещение настолько было не подготовлено, что, приходя с жаркой солнечной улицы, через час мы дрожали, пронизанные адским холодом, сыростью. Приходилось выбегать на улицу --">