Алексей Макаров - Идеализм-2005

схватили меня сзади за плечи, за толстовку, начали вытягивать. От этого перетягивания я потерял равновесие и упал.

К месту свалки спешили ОМОНовцы в полной экипировке.

«Все», — понял я, — прием. И в этот раз надолго.

Отстегнул от ремня рацию, бросил ее туда, где зеленела бундесверовка Коли. Товарищ ее подобрал. «Ну и отлично, теперь похрен», — про себя.

Потом резкий рывок — и я отлетел на несколько метров, приземлился на теплый июльский асфальт. На спине сидели ФСБшники, выкручивали руки. Щелкнули наручники, сталь сжала запястья.

— Машину сюда! — орал Чечен на своих приближенных.

— Не можем, движение перекрыто.

— Блять! Похуй, так ведем! Пошли! Быстро!

ФСБшники встали в кольцо. С левой стороны меня держал сам Чечен, а с правой — его приближенный, здоровенный опер в голубых джинсах и светлой рубашке. Этот вообразил себя тайским боксером, несколько раз приложился коленом по моей наклоненной вперед голове, что было делом совсем не хитрым в той ситуации. Но удары получались смазанными, боли я не чувствовал совсем, только досаду от бессилия.

Всю дорогу до парковки, которая находилась в метрах ста от главного входа, за процессией тащился иностранный журналист.

— Куда ви его виедете? — на ломанном русском вопрошал он.

— Отъебись! На хуй иди! — кричали в ответ ФСбшники.

— Куда виедете? — не отставал он. — Куда, куда, скажиете! Кто приеказал?

— Ну заебал, — процедил сквозь зубы Чечен, когда мы уже подходили к автомобилям.

ФСБшник развернулся, отвесил журналисту звонкого леща с правой. Потом вырвал из рук камеру и разбил ее об асфальт.

— Говорили же, на хуй иди, — пояснил чекист.

Меня втиснули на заднее сиденье черной BMW, сверху уселись двое сотрудников госбезопасности.

— Сука, вниз! В пол! Вниз смотри!

Но я рванул голову вверх и успел бросить взгляд через заднее стекло. За происходящим с интересом наблюдали несколько футбольных хулиганов из силового блока Румола.

Ни один из них не крикнул «Все менты ублюдки».

А тот журналист, немец, написал, как потом говорили, репортаж о моем аресте.

Автомобиль резко, с визгом, тронулся.

* * *

Через десять минут «бэха» со мной и ФСБшным конвоем остановилась перед зданием Главного следственного управления, которое примыкает прямо к Бутырской тюрьме.

Въехать через ворота во внутренний двор у чекистов по какой-то причине не получилось. Поэтому ФСБшники припарковались на Новослободской улице и метров двадцать меня вели по улице.

Две симпатичные девушки в коротких летних платьях окинули меня, закованного в наручники, окруженного держимордами в штатском, настороженно-романтическим взглядом. «Закроют, но начало все равно интересное», — решил я и улыбнулся.

Лестница, закоулки коридоров. Потом меня завели в кабинет.

В кресле за компьютером сидела молодая, полноватая, но по-своему смазливая девица с пухлыми щечками.

— Здравствуй, Леша, — она посмотрела исподлобья и заулыбалась придурковато, — я следователь по вашему делу. Садись, — она показала на стул.

Я ничего не ответил и молча сел.

Чечен вытряхнул следовательницу из ее кресла. Я посмотрел на монитор. ФСБшник играл увлеченно в «Марио».

— Ты сам все знешь, — напротив меня опять нарисовался «таец» в голубых джинсах, — около Таганского суда ведь был? Сейчас — опознание.

— Все, Леша, приехал, — поднял голову от компьютера довольный Чечен. И уткнулся обратно в монитор.

— Ты же ведь знаешь, что такое опознание? — начала объяснять следовательница. — Мы посадим тут статистов, двух. Ты можешь выбрать один из трех стульев. Потерпевший должен указать, узнает ли он кого-то, — она остановилась на секунду. — Смотри, может быть, не опознают.

— Да уж как же, не опознают, — вставил Чечен.

«Таец» привел двух статистов. Те тащили за собой отведенные им стулья.

«Судя по заточке, мусора», — определил я.

За статистами зашли понятые. Тоже, видимо, граждане, связанные с органами.

— Алексей, выберите место среди статистов, — сказала следовательница довольно официальным тоном.

— Мне разницы нет. Я тут посижу.

— Давай не выебывайся, — подал голос «таец», — тебя в хате на Бутырке уже ждут

«Иди нахуй», — про себя.

— Статисты, садитесь тогда по сторонам, — следовательница вежливо блюла формальности.

Мусора в штатском устроились слева и справа.

«Таец» вышел из кабинета за терпилой.

И через считанные --">