Андре Сенторенс - Семнадцать лет в советских лагерях
Название: | Семнадцать лет в советских лагерях | |
Автор: | Андре Сенторенс | |
Жанр: | Биографии и Мемуары, Публицистика, Антисоветская литература | |
Изадано в серии: | неизвестно | |
Издательство: | Издательская программа Музея истории ГУЛАГа и Фонда Памяти совместно с издательством АСТ | |
Год издания: | 2022 | |
ISBN: | 978-5-17-113780-9 | |
Отзывы: | Комментировать | |
Рейтинг: | ||
Поделись книгой с друзьями! Помощь сайту: донат на оплату сервера |
Краткое содержание книги "Семнадцать лет в советских лагерях"
Юная провинциалка Андре Сенторенс приезжает покорять Париж, где влюбляется в сотрудника советского посольства и выходит за него замуж. Приехав в Москву в 1930 году вместе с мужем и маленьким сыном, она познает на собственном опыте самые неприглядные стороны жизни «государства рабочих и крестьян»: тотальный дефицит, нищета, ложь государственной пропаганды, страх перед НКВД, массовые репрессии. Вскоре и ей самой будет суждено ходить по кругам гулаговского ада. Отсидев два срока в сталинских лагерях и вернувшись во Францию в 1956 году, Сенторенс опубликовала в Париже книгу воспоминаний «Dix-sept ans dans les camps soviétiques» («Семнадцать лет в советских лагерях»), однако она прошла незамеченной и сегодня является библиографической редкостью. Русское издание книги Андре Сенторенс, дополненное уникальными документами и фотографиями из российских и французских архивов и частных коллекций, – это попытка вернуть незаслуженно забытое имя и привлечь внимание читателей к судьбе незаурядной и мужественной женщины.
В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Читаем онлайн "Семнадцать лет в советских лагерях" (ознакомительный отрывок). [Страница - 3]
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »
Мон-де-Марсан. Здание мэрии. Начало XX в. Из архива А. Ляфуркада
Мон-де-Марсан. 2018. Фото Д. Белановского
Не могу сказать, по какой причине Кестер, будучи эмигранткой, поддерживала тесные отношения с некоторыми сотрудниками советского полпредства. Правда, тогда подобные вопросы меня почти не занимали. Все свободное время я проводила с Ольгой. У нее было французское гражданство, и ее недавно приняли в Оперá танцовщицей, где она выступала под сценическим именем Ольга Кирова. Вероятно, под ее влиянием я отказалась от места домработницы и поступила ученицей в переплетную мастерскую на рю Пантеон. Мне нравилась атмосфера рю Монтань-Сент-Женевьев и бульвара Сен-Мишель. Сейчас я думаю, что это были лучшие годы моей жизни. После работы я спешила в дом к Кестерам, где часто помогала Ольге готовить танцевальные костюмы. Иногда мне случалось сопровождать ее в Оперá и присутствовать на репетициях.
Как-то вечером, выйдя из своей мансарды, чтобы, как обычно, провести вечер с мадам Кестер и ее дочерью, я неожиданно встретила у них посетителей. Боясь показаться нескромной, я хотела было вернуться к себе, но меня удержали, и я с трудом выдержала несколько часов, слушая, как хозяйки болтают по-русски с гостями – двумя пожилыми грузинками, которых сопровождал молодой, но уже склонный к полноте человек с типичной восточной внешностью. Мне объяснили, что юноша изучает в Париже медицину, а эти две дамы приехали из Тифлиса[1] его навестить. Таково было мое первое настоящее знакомство с русскими.
Дом в Париже на рю Вожирар, 148, где Сенторенс снимала комнату у Э. Кестер и О. Кировой. 2018. Фото Д. Белановского
После того вечера посетители из России стали заходить к мадам Кестер все чаще. Хотя с тех пор прошло много времени, я прекрасно помню приятную молодую супружескую пару Крыленко. Мадам Крыленко[2] работала в советском полпредстве. Это была женщина невысокого роста с невыразительной внешностью, а вот ее муж, статный мужчина, выдававший себя за американца, произвел на меня сильное впечатление. Неосознанно я постепенно вошла в этот славянский мирок, где каждый норовил привлечь к себе внимание. Наибольший интерес ко мне проявлял Фрадкин, молодой инженер, также работавший в советском полпредстве на рю Гренель. Черноглазый и не по годам седой, он выглядел очень милым, но вызывал жалость, поскольку был вынужден ходить с тростью: одна нога у него была немного короче другой. Он пытался за мной ухаживать, но я быстро его отвергла: в моих деревенских генах сохранилось отвращение к уродству и увечьям.
Радикальные перемены в моей жизни произошли в канун Рождества 1925 года. В тот вечер мадам Кестер устроила вечеринку, и в числе тех, кто еще не был завсегдатаем этого дома, мне представили улыбчивого молодого человека с приятной внешностью. Ему было около тридцати, звали его Алексей Трефилов. Он плохо говорил по-французски, и мы с трудом понимали друг друга. В этом блестящем, как мне тогда казалось, обществе меня считали хорошенькой, и я заметила, что Трефилов оказывает мне больше знаков внимания, нежели другим присутствующим на вечеринке дамам, что, разумеется, мне льстило. Останься я на семейной ферме, была бы сейчас вынуждена принимать ухаживания соседских крестьян, – думала я в свои восемнадцать лет и радовалась тому, что считала бесспорным успехом.
Ольга Кирова. Фото из газеты L’Ouest-Éclair. 1935
Эмма Кестер. 1921.
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- . . .
- последняя (7) »