Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич - Как отдыхал Владимир Ильич

на всю зиму, и это лишь потому, что у нас, как и у многих в Финляндии, кто занимался огородом, была заведена правильная система его ведения, правильная поливка и удобрение,— он сразу заинтересовался всем этим гораздо глубже.

— Здесь, я чувствую, хорошо можно отдохнуть, — сказал Владимир Ильич, беря меня под руку,— но только при одном условии: прошу вас, записывайте все расходы, и мы после по-товарищески их поделим,— полушопотом говорил он мне,— пожалуйста, прошу вас, сделайте именно так, тогда я буду спокоен, обещаете?

— Конечно, Владимир Ильич; конечно, раз вы этого хотите, я буду самым точным счетоводом нашего общежития, — ответил я ему, зная крайнюю щепетильность Владимира Ильича в денежных вопросах.

С каждым днем к нему вес больше возвращался сон и сам он становился бодрее.

Несколько раз я ходил с ним купаться, и так как он был замечательный пловец, та мне бывало жутко смотреть на него: уплывет далеко-далеко в огромное озеро, линия другого берега которого скрывалась в туманной дали. А я знал и предупреждал его, что в озере есть холодные течения, что оно вулканического происхождения и потому крайне глубоко, что в нем есть водовороты, омуты, что, наконец, в нем много тонет людей, и что по всему этому надо быть осторожным и не отплывать далеко.

Куда там!

— Тонут, говорите?..— переспросит, бывало, Владимир Ильич, — аккуратненько раздеваясь.

— Да, тонут, — вот еще недавно…

— Ну, мы не потонем…

— Холодные течения, это неприятно… — Ну, ничего, мы на солнышке погреемся…

— Глубоко, говорите?..

— Чего уж глубже!..

— Надо попробовать достать дно…

Я понял, что лучше ему ничего этого не рассказывать, так как он, как настоящий спортсмен, при этих рассказах все более и более приходит в задор.

Не успеешь и оглянуться, как он уже побежал по отлогому береговому дну озера, потом сразу сверкнет дельфином, руками вперед, бултых — и пропал…

И вдруг там, далеко-далеко, неожиданно выскочит над водой, перевернется на спину, сядет в воде по пояс, обеими руками приглаживает волосы, венком оторочивающие, поблескивавшую на солнце голову, утрет лицо, и кричит, и манит, и рад, и доволен…

И вдруг его опять нет. Ждешь, ждешь. Нет и нет! И опять еще дальше уже плывет он, голова чуть виднеется. Вот лег на спину, отдыхает, потом сразу перевернулся и зачесал саженками, да какими! Сильными, огромными, летит, что твой катер. Большая голова виднеется издали, глаза устремлены, поблескивают…

— Дна не достал, там шибко глубоко Хо-р-р-о-о-шо!..— кричит.

Вот, видимо, решил домой. Быстро перевернулся на спину и еще быстрей, полным ходом, пошел необычно, ногами вперед, а кисти рук так и мелькают около пояса, как лопасти речного парохода, и скоро он приближается, и вот, кажется, совсем уже должен выйти. Но никак не может отказать себе в удовольствии: разом кувыркнулся и пропал, выскочил, опять кувыркнулся…

И вот сразу выкатился, как шар, из воды и давай тут же в озере нагонять волну на волну… Поиграл, выскочил, и побежал по низкой воде к берегу…

Доволен из всех сил… Хвалит озеро… Хвалит разнообразную температуру… Говорит, как попал в холод, — словно обожгло,— а лотом на солнышко. И нырял глубоко: ни травы, ни дна, ничего не видно, даже темни в воде…

Трунит над боящимися воды, говорит, как завтра будет снова купаться… Вижу, дело серьезное…

Звать кого-либо в компанию, пловцов хороших, нельзя,— рассердится и купаться не пойдет, лишишь удовольствия, а так — жуть берет. Ведь озеро опасное.

Финские рыбаки, родившиеся здесь, и те не решаются купаться далеко от берега.

Решил тайно от Владимира Ильича приспособить лодку, с которой я великолепно управляюсь и в былое время на гонках ходил первым. Иду в тот же день нанять и хочу перегнать лодку с другого участка озера поближе к месту купанья. Меня встречают и опрашивают:

— Кто это с вами вчера купался?.. Ну и пловец!..

— Это моряк Балтийского флота, — родственник мой,— вру я беззастенчиво, чтобы не выдать полуконспиративного пребывания здесь Владимира Ильича, — приехал отдохнуть, да вот увидел родную стихию и, как утка, сейчас в воду…

— Ну да, вот и видно, что моряк… Как плавает, как плавает…

По нашим местам понеслась молва о прекрасном пловце — офицере Балтийского флота.

Владимир Ильич обратил внимание, что, несмотря на то, что берег очень велик, отлог и удобен для купания, образовав большой песчаный пляж, купающихся все-таки мало, --">