Андрей Борисович Танасейчук - Джек Лондон: Одиночное плавание

американского Запада — оказались почти одновременно и с мая 1874 года жили совместно.

Мисс Уэллман требовала, чтобы ее называли миссис Чейни, хотя в действительности таковой являлась вряд ли: документов о регистрации брака не найдено^[8]. Скорее всего, их и не существовало, поскольку Уильям Чейни официально был женат (к тому времени уже в четвертый раз). Впрочем, к такому положению вещей «миссис Чейни», а тем более мистер Чейни относились спокойно. Мать будущего писателя годилась «профессору» в дочери, хотя ей и сравнялось уже тридцать и ее спутник явно не был первым мужчиной в ее жизни. Но женщины — всегда женщины! И в роли жены она, конечно, воспринималась куда респектабельнее, нежели сожительницы. К тому же «профессор» был весьма импозантен: высокий, смуглый, с густой бородой и шевелюрой, тронутой благородной сединой, с пронзительным взглядом темных глаз. Прекрасный оратор с глубоким бархатистым голосом. Правда, богат не был. Зато — очень умный. Это признавали все, кто когда-нибудь с ним общался.

Они поселись в дешевых меблированных комнатах. Она давала уроки музыки и устраивала спиритические сеансы. Он много читал и писал — статьи и брошюры, составлял гороскопы. Время от времени выступал с лекциями. В такие дни его «вторая половина» ему помогала: взимала плату со слушателей и следила за порядком.

Такая жизнь продолжалась до конца мая — начала июня 1875 года. Где-то в этот период Флора сообщила «супругу», что беременна, и тот 3 июня разорвал с ней отношения.

В большинстве жизнеописаний Джека Лондона поступок Чейни объясняют примерно одинаково: не хотел ребенка и просто-напросто сбежал от ответственности. Тем более что «послужной список» астролога, в котором были пять супружеств с последовательными бегствами от жен, множество внебрачных связей и не было ни одного ребенка, — об этом авторы жизнеописаний сообщают подробно — иного не предполагал. Если, конечно, Уильям Чейни действительно являлся отцом ребенка. А вот здесь существуют серьезные сомнения. Начать с того, что Чармиан Лондон, жена писателя и автор весьма подробной его биографии, уделив большое внимание предкам супруга по материнской линии, совершенно проигнорировала линию отцовскую и о предках Джека Лондона с этой стороны даже не упомянула. Довольно странно. Хотя бы потому, что мистер Чейни, как видим, был человеком незаурядным, к тому же обладал даром сочинителя — в молодые годы написал и опубликовал несколько романов и рассказов. Вполне логично было бы объяснить писательский дар Лондона наследственным. Тем более что со стороны матери даже мало-мальскими литературными способностями никто отмечен не был. Судя по всему, Чармиан не считала астролога отцом супруга. И эта убежденность (как и основная информация в жизнеописании мужа) исходила от самого Джека Лондона. А вопрос: «Кто мой отец?» — его явно мучил. В 1897-м, в возрасте двадцати одного года, он разыскал У. Чейни (тот жил тогда в Чикаго) и, по секрету от матери, написал ему письмо, в котором спросил, является ли тот его отцом. При этом уверил адресата, что «сохранит всё в молчании и тайне». В ответном письме предполагаемый родитель решительно отказался от отцовства.

«Я никогда не был женат на Флоре Уэллман, — писал Чейни, — но с 11 июня 1874 года по 3 июня 1875 года мы жили вместе. В то время я не мог быть ей мужем: сказались лишения, нужда, чрезмерная умственная работа. Отцом вашим, следовательно, я быть не мог и кто ваш отец, не знаю». А также сообщал: «В свое время я был весьма нежно привязан к Флоре, но наступили дни, когда я возненавидел ее со всей силой, на какую способен страстный человек. Как многие, кто побывал в подобных обстоятельствах, я даже собирался убить ее и себя самого. <…> В газетах писали, будто я выгнал ее из дому за то, что она не соглашалась сделать аборт. Статья была перепечатана и разослана по стране. В Мэне ее прочли мои сестры, и две из них стали мне врагами. Одна умерла, убежденная, что я виноват. Вся родня, за исключением одной сестры в Портленде, в штате Орегон, — мои враги, которые по сей день клянут меня за то, что я их опозорил. В то время я напечатал брошюру, где приводилось полученное от начальника полиции донесение сыщика. Из него было ясно, что меня оклеветали».

Писателя этот ответ, видимо, не убедил. Вскоре Джек Лондон написал ему еще одно послание. Пожилой профессор ответил и, среди прочего, сообщил следующее: «Расстались мы вот почему: в один --">