Фридрих Лореш , Яков Шмаль - GEDENKBUCH: Книга памяти немцев-трудармейцев

двести грамм!

Прошли года…

Теперь, быть может,

Жесток тот принцип и нелеп.

Но сердце до сих пор тревожит Прямая связь:

Работа - хлеб.

Это верно. Все зло, все болезни, все смертные случаи и еще многое другое вызывала связь работа - хлеб, ведь без работы не давали хлеба, а без хлеба человек не мог работать. И это было самое ужасное.

Вольдемар Шпаар, мой ровесник и бывший солдат трудармии, стихи которого нам нравились еще по молодежным газетам «Юнгер Штюрмер» и «Роте Югенд», дал точный перевод этих стихов на немецкий…

*

У меня не было других бумаг, кроме большого конверта, который был надежно заклеен и опечатан, и пропуска, позволявшего мне проехать по стране по строго предписанному маршруту. Тем не менее, я испытывал неслыханную радость.

Сразу же по прибытии на лагерную пристань Усольлага НКВД на левом берегу Камы я пережил трогательную встречу со своим дядей Яковом Шмалем. Бывший авторитетный бригадир тракторной бригады в Гримме был здесь механиком на моторном катере. Он тут же пригласил меня в свою каюту, и она стала моим приютом до моего отъезда из Соликамска. По Каме уже плыл первый лед.

Семья дяди влачила свое существование вместе с нашей семьей на Крайнем Севере. Первую зиму им пришлось провести там даже в одной и той же землянке. И поэтому мы в первый вечер, естественно, говорили только о наших семьях. Я должен был многое передать его жене Марии. Тете Марии приходилось решать в Дудинке сразу три задачи: помимо трех собственных детей и свекрови ей нужно было кормить двух дочурок умершей сестры мужа.

Дяде Якову тоже удалось спастись только случайно. Вместе со мной и другими нашими родственниками он в июле 1943 г. прибыл из Сибири в лагерь Мазунья и, конечно, умер бы от дизентерии, если бы вокруг него не было нас с нашей скромной помощью. Мы скрывали его болезнь, чтобы он не попал в смертный барак, по утрам брали его с собой в лес, давали ему есть только сушеный, даже поджаренный на лопате хлеб, варили ему брусничный чай, а также выполняли его норму. Он проводил день во временном шалаше из еловых и пихтовых ветвей. Когда он затем почувствовал себя получше, ему крупно повезло: для работы на моторных катерах потребовались трактористы, он изъявил желание и был признан годным. Теперь я встретил его здесь здоровым и бодрым и был рад, что могу ночевать именно у него.

После двухдневной суеты в штабе Усольлага, где мы получили хлебные и другие продуктовые карточки, нашу зарплату и вдобавок материю, я в плацкартном вагоне уехал из Соликамска - на восток, вновь в далекую неприветливую Сибирь. Дядя Яков проводил меня на вокзал…

Уфа, 1988 г.

--">