Дмитрий Запольский - Путинбург

комиссии Верховного Совета по расследованию преступной деятельности КГБ и успешно ныкал все компрометирующие документы, за исключением тех, которые заныкать было невозможно. Учитывая полный бардак начала девяностых, Ельцин сунул его в Петербург, чтобы контролировать город, но при этом он оставался замминистра ГБ. И совмещал эти две должности, пока Собчак по просьбе Путина не пролоббировал назначение путинского товарища Черкесова11, так как при Степашине в региональ-ном управлении ГБ Путина и Собчака сильно не любили, считая врагами народа, а Путина — еще и предателем.

—Сергей Вадимович! Народ голованов12 хочет знать. Ну то есть объясни мне, что это за сюжет, а то комедия какая-то! Пальба в гранинском автобусе, ксива, донесения, покупка земли под пальмами. Вы совсем там с глузду съехали, родные?

Степашин молча выслушал и сказал:

—Приезжай прямо сейчас. Все объясню. Все покажу. Ну ты же понимаешь, что они мудаки, ты же все понимаешь!

Это была любимая ария Степашина. Все мудаки, один только его заместитель Шульц адекватный. А остальные — форменные идиоты. С ним трудно было спорить, потому что он был очень близок к чистому знанию истины. В 1992 году зимой со мной велись переговоры на предмет моего перехода на работу в качестве демократического начальника петербургского управления. Люди вполне реально рассматривали вариант полного переформатирования гэбухи и ждали, что в Большой дом пришлют какого-нибудь совсем демократа. Среди желающих порулить гэбухой были совершенно легендарные личности, включая диссидентов — стукачей КГБ и диссидентов — агентов ЦРУ. И все они были депутаты, герои публикаций в «Огоньке» и «прожекторы перестройки». Все хотели найти в архивах досье на себя, но еще лучше — на коллег — депутатов-демократов.

Питерское управление как-то держалось, теряя еженедельно по десятку офицеров, отваливающих в бизнес, и судорожно просматривало досье на умеренных демократов — вдруг удастся договориться? У меня в послужном списке была боевая служба в спецохране Минфина СССР, работа военным фельдъегерем и инспектором таможни. Я говорю:

—Братцы, вы с дуба рухнули? Как лейтенант может быть начальником над полковниками? Найдите себе кого покруче, я журналист, я все ваши секреты завтра опубликую! Но вот есливас совсем на хрен разгонят и люстрируют, как в Чехии, то я, пожалуй, попробую.

На том и порешили. Но никто разгонять и люстрировать не решился, Контора13 цвела и пахла, занималась сливами и через агентов-диссидентов успешно решала текущие вопросы. Например, сливала информацию на Собчака и Путина депутатам Ленсовета. Короче, мудаками их считал только Степашин, за что вскоре и поплатился. Но в тот момент Сергей Вадимович был полноправным начальником. И я поехал на Литейный, 4, в кабинет, который занимал до него легендарный Курков14 — именно с ним Собчак согласовывал свои действия по поддержке ГКЧП. То самое «мероприятие 21»15.

Итак, адъютант проводит меня в кабинет. Степашин, которого звали Хомой за очевидные защечные мешки, наливает чай. На столе три толстенных тома. Литерное дело. Оперативное.

— Читай, спрашивай!

Признаться, я до того дня никогда ничего подобного в руках не держал. Да и после. Чудесное было чтиво. И ощущение забавное. Я почувствовал себя Юлианом Семеновым, которому на Лубянке дали почитать кой-чего про шпионов.

Картина вырисовывалась следующая. Некий негодяй, жуликоватый и жадный, которого за глаза потом стали называть Борманом за внешнее сходство с Визбором, работал в советском посольстве на Кубе. И занимался бункеровкой судов, привозящих в Гавану все — от автоматов Калашникова до муки, от мыла до газетной бумаги, от танков до ракет и нефти. В том числе ведал выдачей валюты капитанам. Но в силу жадности и жуликоватости составлял ведомости в двух экземплярах, прикарманивая примерно пятую часть. Это было немало — тысяч пять долларов в месяц. А еще ему нравилиськубинские школьницы. Лет девяти-двенадцати, не старше. И он их покупал, щедро платя за каждую ночь, причем не только им самим и их родителям, но и крыше16 — кубинским революционным полицейским, присматривающим за тем, чтобы блядство было в рамках революционной законности. И надо же было так случиться, что один из этих полицейских оказался агентом и умудрился снять на фото процесс досуга советника посла в его чудесном

--">