Николай Сергеевич Никольский - В двух битвах

Николай Сергеевич Никольский – В двух битвах

Аннотация

Герой Советского Союза Николай Никольский пишет о том, что сам видел и пережил — о начальном, самом трудном периоде Великой Отечественной войны, о мужестве советских воинов, бойцов, офицеров, политработников, защищающих родную землю.

Книга первая. По тылам шестнадцатой

Часть первая

1. Накануне

Темная летняя ночь. Ярко горят звезды. Теплый ветерок колышет кроны деревьев. С низин и болот веет прохладой...

Только что по радио передали сводку Совинформбюро. Она снова ничем не утешила. Бронированные клинья фашистских захватчиков продолжают врезаться в глубь родной земли и на юге, и на севере, и в центре. Горят села и города. Льется людская кровь. Тысячи беженцев на дорогах.

Я, задумавшись, брел по дорожке между палатками.

— Не спится? — послышался за спиной негромкий голос.

Я обернулся. Это подошел Иван Немцев. В темноте я разглядел его добродушную улыбку.

— Да, не спится, — ответил я.

С Немцевым мы учились на одном курсе. Часто обсуждали события, горячо спорили у карты, висевшей в вестибюле. Это был рослый, наделенный большой физической силой парень с горячим прямым характером. Его непосредственность всегда привлекала меня. Мы были друзьями.

Неожиданно темноту пронзили лучи прожекторов. Явственно послышался надсадный гул бомбардировщиков. Они шли на большой высоте.

— Месяц войны решили отметить, уроды, — проворчал подошедший к нам курсант Колдов.

Это происходило в Кубинке, в лагере Военно-политической академии имени В. И. Ленина, куда мы, выпускники Высшей партийной школы, посланные Центральным Комитетом партии на политическую работу в армию, приехали из Москвы.

Почти одновременно несколько фашистских хищников оказались в фокусе прожекторов. Один хорошо освещенный бомбардировщик приковал наше внимание. Как напуганный зверь, он усиленно набирал скорость и стремился выйти из кинжалов света. Но прожектористы, словно крюками, прицепились к нему. Еще секунда — и вокруг самолета рассыпались разрывы снарядов, он задымил.

— Накрылся. Ловко сработали зенитчики! — обрадовался Немцев.

А прожекторы уже подловили другой самолет, за ним сразу еще три... Артиллеристы точно накрывают их. А нарастающий гул говорит о подходе все новых и новых бомбардировщиков.

— Нахально лезут! — в сердцах бросает Колдов.

— Ничего, — вздыхает Немцев. — Недалек день, когда собьют с них наглость.

Накал событий на фронтах войны нарастал. Фашистское наступление продолжалось. Враг подошел к Ленинграду, захватил Киев, вышел на ближние подступы к столице. Но убеждение в том, что Москва выстоит, ни на минуту не оставляло нас.

В сентябре многие питомцы Высшей партийной школы уезжали на фронт. В ночь на 20 октября получил назначение начальником политотдела бригады и я. Сборы были не долги. Чемоданчик в руки — и на вокзал.

На Казанском вокзале полным-полно отъезжающих. Жены военнослужащих, дети, старики, рабочие эвакуированных заводов. Тяжело железнодорожникам. Но они, как говорится, на высоте. Несмотря на близость врага и частые налеты вражеской авиации, поезда отходят точно по расписанию. Во всем чувствовалась организованность и порядок.

Вот и мой состав. Прощай, героическая столица! Поезд увозит меня к небольшому среднеазиатскому городу, где формируется моя бригада.

На четвертые сутки я сошел с поезда. Холодный ветер резко ударил в лицо. У платформы стоял воинский эшелон. Красноармейцы выгружали повозки, походные кухни, конскую сбрую. На вокзале встретил работников политотдела. С ними на грузовой машине и приехал в город.

В тот же день в доме комбрига я встретился с комиссаром штаба бригады Иваном Степановичем Батениным. Комиссару на вид лет тридцать пять. Он собран, широк в плечах. В густых вьющихся темно-русых волосах выделялась седая прядь. Умные, выразительные глаза и резко очерченный подбородок придавали его лицу выражение энергии и воли. На груди Ивана Степановича поблескивал орден Красной Звезды.

Всматриваясь в крупные черты батенинского лица, я все больше убеждался, что где-то встречался с Иваном Степановичем, но где — вспомнить не мог. Вскоре зазуммерил телефон. Не успел заместитель комбрига закончить разговор, как с докладами явились два командира. Воспользовавшись этим, Иван Степанович подсел ко мне, и мы разговорились. Оказалось, до войны он преподавал --">