Барбара Смит - Адидас против Пумы

ее отец был евреем, в Берлине ее не допустили до участия в Играх. Теодор Левальд, который не смог доказать своего арийского происхождения, был отстранен от должности президента немецкого олимпийского комитета.

Братья Дасслеры опасались потерять заодно с Играми и первоклассную рекламную возможность. Благодаря поддержке Джо Вайцера их кроссовки заработали хорошую репутацию и по ту сторону немецкой границы. На последней Олимпиаде 1932 года, благодаря немецким атлетам, выступавшим в «вайцеровской обуви», кроссовки добрались до Америки; в числе атлетов был и Артур Джонат, завоевавший бронзу в беге на 100 метров. Олимпиада в Берлине означала для Дасслеров «игру на своем поле». Они по-прежнему могли рассчитывать на поддержку Йозефа Вайцера, которого нацисты снова назначили тренером немецких легкоатлетов.

В преддверии Олимпиады американские спортсмены все же выразили масштабные протесты: на массовых демонстрациях в Нью-Йорке они требовали бойкота «нацистских игр». Три года не утихали дебаты. Наконец, Эйвери Брэндедж, президент Американского национального олимпийского комитета, решил лично составить представление о ситуации. Но Йозеф Геббельс искусно обвел американского гостя вокруг пальца, и когда Брэндедж вернулся в Штаты, он был уверен, что евреев в немецком спорте не дискриминировали.

Как недальновидно с его стороны: расовая сегрегация была закреплена уже в вышедших в сентябре 1935 года Нюрнбегских законах. Лишенные всех гражданских прав, евреи, как и люди с еврейскими корнями, не могли вступать в спортивные организации.

Тем не менее Эйвери Брэндедж авторитарно отстаивал кредо Пьера де Кубертена^[4].

– Олимпийские игры должны проводиться каждые четыре года, независимо от обстоятельств, – и затыкал рты оппонентам.

На собрании Любительского спортивного союза в декабре 1935 года предложение бойкотировать Игры в Берлине было отклонено незначительным большинством. Итак, трансатлантический лайнер «Манхэттен» с американскими атлетами на борту держал курс на Гамбург.

В то же время немецкий антисемитизм способствовал растущему возмущению европейских соседей. Незадолго до открытия Олимпиады Анри де Байе-Латур, президент Международного олимпийского комитета^[5], ужаснулся обилию антисемитских плакатов по всей стране. Будучи одним из немногих, кто осмеливался давать отпор Гитлеру, он заявил «фюреру», что лозунги нужно убрать – иначе Игры будут отменены. Гитлер, с большим трудом сдержавший свой гнев, приказал снять провокационные плакаты.

Несмотря на уступки, Гитлер был полон решимости провести Олимпиаду с большим размахом. Прорежимный режиссер Лени Рифеншталь получила неограниченные средства для киносъемок на этом событии. Гитлер распорядился построить помпезный стадион, но непрерывно жаловался, что все получается слишком маленьким. Олимпийская Деревня была возведена в величественном лесу со специально созданным водоемом и состояла из большого количества просторных бунгало, столовой, библиотеки и многих других учреждений. Несколько недель здесь тренировались и общались атлеты со всего мира, не подозревая, какую гнусность готовит немецкая власть.

Среди спортсменов Деревни наибольшее восхищение вызывал один спринтер. Джесси Оуэнс, сын сборщика хлопка из Алабамы, благодаря стипендии Университета Огайо получил возможность развить свой уникальный спортивный талант. Его час пробил 25 мая 1935 года на университетских соревнованиях в Анн-Арбор (Мичиган). Здесь Оуэнс в течение 45 минут установил четыре мировых рекорда. В американской прессе в то время писали, что Гитлер лично наводил справки о черном рекордсмене, угрожавшем немецким надеждам на медали в Берлине.

Немецкие газеты печатали фотографии Оуэнса вместе с изображением обезьяны и приписывали его быстроте «животные свойства». Тем не менее немецкая общественность воздавала должное его успехам. К его удивлению, поклонники скандировали его имя, когда он сошел на берег в Гамбурге.

Ади Дасслер искренне восхищался талантом Оуэнса и прилагал все усилия, чтобы снабдить чернокожего спортсмена своими кроссовками. При этом его друг Йозеф Вайцер считал благоразумным действовать по-тихому. Нацисты определенно не были бы в восторге, если бы обнаружили, что франконская обувная фабрика поставляла шиповки, в которых «негр» побил арийских спортсменов. Но что бы политики ни говорили, Джесси --">