Дебби Харри - Сердце из стекла. Откровения солистки Blondie

тела.

Так или иначе, мы с Дебби здорово «разогнались» на одной крайне пафосной вечеринке. Незначительные события и мысли казались предельно отчетливыми. Помню винтовую лестницу и вычурные люстры. Какой-то парень показывал нам свои часы «Сальвадор Дали» от Cartier – это мимолетное впечатление навсегда врезалось в память. Занятная вещица: стандартный для Cartier циферблат в форме слезы, но изогнутый – как «тающие» часы на картине «Постоянство памяти». Стекло разбилось, и владелец жаловался, что на замену придется потратить тысячи долларов. Хотя, по-моему, такая трещина была идеальным дадаистским комментарием к источнику. Мне очень понравилось.

На вечеринке – по какому бы поводу ее ни устроили – было очень людно. Помню, как стоял на балконе, когда к нам подошел мужчина в возрасте в крайне забавном костюме. Он говорил с легким акцентом, возможно креольским. Представился он как Тигр. Уже этого хватало, чтобы его запомнить, но мы с Дебби еще и ощутили странную связь с ним. Мы как будто знали его целую вечность – словно встречались в прошлых жизнях. Верю ли я во все это? Пожалуй. Не помню, сколько раз мы с Дебби обсуждали эту встречу потом, но в любом случае достаточно, чтобы сравнить воспоминания и обнаружить сходство наших ощущений.

Вскоре, году в 1975-м, Дебби нашла эту женщину – Этель Майерс, которая была ясновидящей, экстрасенсом. Скорее всего, нам кто-то о ней рассказал, хотя не исключаю, что мы просто вышли на нее через рекламу в Village Voice или Soho News. Этель принимала в восхитительной квартире – первый этаж дома на маленькой улочке в спальном районе, сразу за театром «Бикон». Интерьер был великолепен. Он, наверное, не менялся с начала века, когда построили здание. Приемная походила на теплицу, обставленную мебелью. Повсюду виднелись декоративные растения и травы. Пожелтевшие книги о таро и эманациях лежали на пыльных журнальных столиках. Это помещение видало виды и напомнило мне квартиру из фильма «Ребенок Розмари» – в тот момент, когда ее впервые показывают героям Мии Фэрроу и Джона Кассаветиса.

Мы втроем сели, и Этель сама предложила нам включить кассетник – мы взяли его с собой, чтобы записать сеанс. Она ничего о нас не знала, но начала с эффектного вступления. Она сказала Дебби, что видит ее на сцене, что Дебби осуществит свои замыслы и будет много путешествовать. В какой-то момент Этель сообщила, что кто-то – вероятно, мой отец, – наблюдает за нами и что он ехидно сказал обо мне: «Я бы к нему и на пушечный выстрел не приближался». Во многом чувство юмора я унаследовал от отца, а присказка про пушечный выстрел действительно была у него в ходу. Было ли дело в том, что экстрасенс знала словечки из пятидесятых, которыми сыпал мой старик, или это было нечто большее?

Та кассета по-прежнему где-то у Дебби. Помню, как мы слушали запись через много лет, – и голос Этель был таким тихим, выцветшим со временем, словно сама она превратилась в призрака.

Только что я позвонил Дебби и спросил, помнит ли она хоть что-нибудь из того, о чем я поведал. Она сказала: «Знаешь, Крис, в те времена мы жили по-другому, кислоты в воздухе было куда больше».

Между нами до сих пор существует какая-то связь.

КРИС СТЕЙН

Нью-Йорк, июнь 2018 года

1. Дитя любви

Полагаю, они познакомились году в 1930-м, в старшей школе. Влюбленные подростки. Она – девочка из среднего класса, ирландско-шотландского происхождения, он – деревенский мальчик, француз, живший где-то между Нептуном и Лейквудом в штате Нью-Джерси. Она была из семьи музыкантов. Дни напролет они с сестрами играли. Сестры пели, а она аккомпанировала на расстроенном старом пианино. Он также был из семьи творческой и музыкальной. Однако его мать лежала в психиатрической клинике – из-за депрессии или какого-то другого рецидивирующего нервного расстройства. Незримое, но существенное влияние. По-моему, звучит фальшиво, но именно так мне сказали в агентстве по усыновлению.

Ее мать упирала на то, что он ее дочери не пара. Она расстроила их --">