Константин Яковлевич Булгаков , Александр Яковлевич Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

запрещено-то и девятого посылать с дилижансом, но так как, вот видите, Константин Яковлевич, того-то, дал нам этот дурной пример…»

Уж тут я взбесился и сказал ему: «Послушайте! Мой брат дает вам столько добрых примеров для подражания, с коими вам было бы очень хорошо сообразовываться как в интересах службы, так и в ваших собственных интересах, и вы могли бы умолчать об этой мелочи, которая совершиться могла и без ведома моего брата!» Опять он повторил: «Константин Яковлевич должен был сказать мне словечко, что идея принадлежала князю…» – а я с насмешкою: «Но вы же само благоразумие, олицетворение усердия, и кому важно, чья идея, ежели она хороша, ежели ее одобряет весь Петербург, ежели она смогла осуществиться?» Он видит, что дал промах, и теперь хочет свалить на чиновников. Меня провожал до сеней, до двора все оправдывался, как будто я ревизор какой.

Уваров отправился через Киев в Лейбах, однако же торопился, следовательно, не полагал, что так долго пробудут. Мы здесь отгадываем, а теперь, может быть, там все решено, и думают о возврате. Твой неаполитанский король точно в Лейбахе. Вчера курьер приехал, отправленный из-за Вены, следовательно, не мог привезть никаких известий о возвращении, что нас всего более интересует.

Александр. Москва, 7 января 1821 года

Вчера был славный маскарад в Собрании^[8], и, против всеобщего ожидания, много было масок; ежели дастся другой маскарад на этом же основании, то еще более пойдут: потому что не всякий решался маскироваться, боясь быть одному в целой зале, а теперь, как это принялось, все наденут маски. Меня мучил какой-то черный капюшон в большой бороде; в голову не приходило, а вышло, что это была Бобринская^[9], с дочерью, с Хомутовой, Карабановой, Крузшею. Они вскружили голову Волкову [московскому коменданту, приятелю Булгаковых], который, во что ни станет, хотел узнать, кто они, и узнал. В масках было еще множество других знакомых: Каменская, Ржевская, графиня Потемкина, вся семья княгини Boris и проч. Так как пригласили и купцов, то было даже и тесно, и жарко. Вчера записалось сто человек вновь. Я долго стоял и говорил с князем Дмитрием Владимировичем. Это его мысль давать маскарады, настоящие, разумеется; а то и прежде объявляли о маскарадах, а не бывало ни одной маски. Ему все делали комплименты на этот счет. Он сказывал мне, что сегодня поутру едет его княгиня к вам, а после обеда отправляется и Катерина Владимировна Апраксина. В воскресенье Бобринская именинница; ей готовят какую-то сюрпризу; долго меня мучили участвовать в этом водевиле, но я отступился. Это хорошо было в Вильне, а где мне теперь из Слободы ездить в край света на репетиции? Да и проходят же лета шалостей: веселее смотреть на чужие проказы. Вместо меня попал Давыдов.

Благодарю за «Русские анекдоты» трудолюбивого Глинки. Кстати, кончив теперь четвертую часть Броневского «Записок», буду еще читать в досужие минуты, ибо часов не имею. Сегодня должен опять идти в Департамент, глагольствовать о штатах.

Серапин в дураках. Он вчера просил меня велеть сшить сюртук бедному одному копиисту и, сверх того, сам ему дал в долг 20 рублей, ибо он без штанов и есть ему нечего, а вечером присылают мне его Милорадович и Горголи при письме, что два маскарада сряду он, в непристойных масках и пьяный, был взят в полицию, первый раз сказался служащим в другом месте, а в последний – у нас. Стало, он на Серапина денежки и в маскарад ходил, и платье нанял. Этот бесится.

Александр. Москва, 10 января 1821 года

В городе балы что-то утихли, да и много что-то умерло знакомых. В семье нашей умерла дальняя родня женина Наталья Алекс. Карпова, почтенная, богатая, бездетная старушка (не знаю, кому это все достанется), да еще князь Хованский, бывший женатый на сестре Льва Яковлева [одной из теток Герцена]. Вчера хоронили бывшего батюшкинова знакомого, генерала екатерининского Бардакова; жена, говорят, в отчаянии, страстно его любила. Очень был он мотоват и игрок; бывало, нет денег, так прикинется больным, а жена, которая богата, лечила его все подарками. За маленькую головную боль давала по 5000 рублей: на, голубчик, будь только здоров.

Маскарад в Собрании так удался, сверх чаяния, что мы положили в тот вторник дать еще маскарад на том же основании.

Константин. С.-Петербург, 11 января 1821 года

Третьего дня был у графа Брея, где нашел множество народа и большое прыганье; в 12 часов, однако же, я был дома: учись! Там я слышал, что одна из дочерей Михаила --">