Библиотека knigago >> Документальная литература >> Биографии и Мемуары >> Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Константин Яковлевич Булгаков , Александр Яковлевич Булгаков - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.

Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.
Книга - Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг..  Константин Яковлевич Булгаков , Александр Яковлевич Булгаков  - прочитать полностью в библиотеке КнигаГо
Название:
Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг.
Константин Яковлевич Булгаков , Александр Яковлевич Булгаков

Жанр:

Биографии и Мемуары, Литература ХIX века (эпоха Промышленной революции)

Изадано в серии:

неизвестно

Издательство:

Захаров

Год издания:

ISBN:

978-5-8159-0950-2, 978-5-8159-0948-9

Отзывы:

Комментировать

Рейтинг:

Поделись книгой с друзьями!

Помощь сайту: донат на оплату сервера

Краткое содержание книги "Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг."

Переписка Александра и Константина продолжалась в течение многих лет. Оба брата долго были почт-директорами, один – в Петербурге, другой – в Москве. Следовательно, могли они переписываться откровенно, не опасаясь нескромной зоркости постороннего глаза. Весь быт, все движение государственное и общежительное, события и слухи, дела и сплетни, учреждения и лица – все это, с верностью и живостью, должно было выразить себя в этих письмах, в этой стенографической и животрепещущей истории текущего дня.

Князь П.Я. Вяземский


Читаем онлайн "Братья Булгаковы. Том 2. Письма 1821–1826 гг." (ознакомительный отрывок). Главная страница.

Братья Булгаковы. Том 2 Переписка. Письма 1821—1826 гг.

1821 год

Александр. Москва, 3 января 1821 года

С Новым годом поздравляем,

Счастья нового желаем! —

говорили некогда афишники в Петербурге всякому, кто только давал им рубль меди: а я так великодушен, любезный брат, что и гроша не требую за свое поздравление. Да ниспошлет тебе Бог все благое и сохранит тебе добрую твою душу, а это великое сокровище. Ты кончил год добрым делом: Федоров в восхищении, что сын его определен в Вену; старик у меня поплакал от радости, будет тебе писать и благодарить. Святейший Синод, который в святые дела не мешается, который моим сиротам ничего не дал по сие время и который не хочет брать в образцы своего директора департамента[1], делает теперь Федорову притеснения и отнимает у него певческий дом, им устроенный после французов на собственные деньги, а он убухал тут более 3000 рублей.

Вот записка Федорова. Начни новый год, как ты старый кончил; приставь еще эту пиявку к Тургеневу, но не к спине, а к сердцу, и попроси его вступиться за бедняка, который подает в Синод просьбу. Не пишу я ему, чтобы не доставить ему лишнее чтение, в коем никогда у него не бывает недостатка, но обнимаю чрез тебя, прошу и поздравляю с Новым годом, а Николая[2] очень рад буду видеть.

Вяземского письмо для Тургенева лучше всякого лекарства. Он написал на Новый год прекрасное послание Василию Львовичу Пушкину; но все жаль, что большая часть его сочинений не может быть пущена в свет по одной и той же причине. Здесь уже, говорят, есть известие, что мой долговязый и долгоносый Фердинанд, per gracia di Dio re di Napoli, уже в Лейбахе[3]. Это вздор; мне все чудится, что его не выпустят. Парламенту нельзя не подозревать, что, коль скоро король не будет в его руках, тогда Австрия, имея руки развязанными, станет инако говорить и не станет оберегать принца-викария, который, кажется, явно и истинно берет сторону бунтовщиков по внушению, кажется, жены, которая испанская принцесса. Время все покажет нам.

Маскарад принцессы Boris[4] был хорош; жаль, что зала не по народу, а все бросились в нее, и было тесно. Урусова была черкешенкою, всех за пояс заткнула. Хоть в какой сераль – не испортила бы! Я был в настоящем камчадальском платье, которое дали мне Пушкины; не говорил ни слова, меня приняли за Николая Салтыкова, а потом за Давыдова, там стали говорить, что Афросимов, а там, что это я. Я уехал, оставив всех в недоумении, переоделся у швейцара Английского клуба во фрак и опять явился, извиняясь перед хозяйкою, что опоздал, желая встретить Новый год со своими. Как сели ужинать, я уехал с Керестури.

Не могу я поймать Чумагу и узнать от него правду. В городе говорят, что какой-то восточный владыка, иные говорят – египетский бей, а другие – Али-паша, прислал будто ему сюда для продажи корону свою, оцененную в два миллиона, что Чумага намерен ее раздробить и продавать бриллианты поодиночке. Басня ли это или нет – не знаю; а другие уверяют, что есте сам это распустил, чтобы думали, что у него есте много денег, и тем дать коммерческим своим спекуляциям больше весу.

Добрый Касьян прислал мне на Новый год сибирскую нельму. Как оправится Наташа, дадим обед и попотчуем приятелей. Пишу ему, что рыбка эта дороже для меня кита. Вяземский пишет, между прочим, мне, что у англичанина одного, приехавшего в Варшаву из Парижа, спросили: «Как вы нашли Париж?» Он отвечал: «О, очень просто, я поехал во Франкфурт, а оттуда взял извозчиков, кои и привезли меня в Париж». Приезжий из Тамбова сказывал, что Ока прошла от страшных дождей. Много говорят о голоде в соседних губерниях. У нас был Озеров с Дукатом; сказывал, что князь Алексей Борисович Куракин должен был послать в орловские деревни 200 тысяч рублей для прокормления голодных своих крестьян. Степан Степанович Апраксин также едет туда, боясь, чтобы деревень его не взяли в опеку. Надобно Бога благодарить, что в нашем Велиже все обходится благополучно.


Константин. С.-Петербург, 4 января 1821 года

Насчет дня моего рождения вариантов много. Я полагаю, что родился 25-го; батюшка думал, что 27-го; маменька писала к бабушке, что 29-го, а теперь еще тетушка доказывает, что 31-го, и меня поздравляет! Кому верить? С толку собьешься. Выгоднее всего принять последнее – буду моложе. У вас все балы да балы, а здесь изрядно пляшут только у Хитровых; теперь прыгают по средам; в прошлую не мог я быть, но, если удастся, поеду в будущую.

Что Гурьевы не любят

Оставить комментарий:


Ваш e-mail является приватным и не будет опубликован в комментарии.