Давид Перецович Маркиш , Валерий Анатольевич Гаевский - Махатма. Вольные фантазии из жизни самого неизвестного человека

чтобы револьвер обязательно там оказался, и, если вдруг нагрянет полиция, Вера немедленно откроет стрельбу, а он, Володя, прикрывая героическую гостью, будет действовать железным ломиком, припасённым на всякий пожарный случай и уложенным в штанину брюк. Асе Рубинер в этом этюде не отводилось никакой роли, и она, хмуря чистый лоб, грустно глядела перед собою своими оливковыми глазами, готовыми уже повлажнеть. Ревность, как видно, изначально заложена в человеке неизвестно зачем – возможно, что и по оплошности; что-нибудь другое оказалось бы тут более к месту.

Говорят, женщины «кожей чувствуют» обращённые на них взгляды мужчин – острые и зоркие… Чушь всё это, ничего они не чувствуют – ни кожей, никак. Другой разговор, что женщина в состоянии поймать и проследить мужской взгляд, дерзко упёртый в её грудь, бёдра или замшевый треугольник; это – да.

Вера видела вблизи, во втором ряду, крупное открытое лицо молодого человека, обращённое к ней и, казалось, излучавшее направленный луч света в дурно освещённой комнате: занавеси были опущены, створки ставен приотворены лишь на ширину ладони и зафиксированы держателями.

Приятно пялившийся на неё боевик, крупный молодой человек с плетёной борцовской шеей, мощно втиснутый всеми своими мускулами в студенческую форменку, вовсе не мешал Вере говорить; напротив, он своим лучом не только её высвечивал, но и подогревал, и смертоубийственные наставления красивой гостьи текли без сучка и без задоринки, плавно ложась на душу слушателей.

– Итак, как вам известно, – начала Вера, – наша мишень – генерал-майор Стрельников, – сказала Вера. – Киевский военный прокурор. Это его установка: «Лучше захватить девять невинных, чем упустить одного виновного». Людоед! Он заслуживает смерти, он будет убит. Нами. Здесь.

Внимательные слушатели перевели дыхание, а потом мёртвая тишина вновь повисла над их головами.

– Подчёркиваю: – продолжала Вера Фигнер, – это я внесла предложение в Исполком поставить Стрельникова на очередь, и моё предложение было утверждено единогласно Исполнительным комитетом «Народной воли». Теперь я несу ответственность за приведение приговора в исполнение.

Слушатели вновь вздохнули: близкое будущее окрасилось в багровые тона и приобрело внятные очертания.

– Вы, товарищи, делаете замечательную работу, – продолжала Вера. – Внешнее наблюдение, организованное вами в лучших традициях сыска, позволило установить передвижения Стрельникова по городу и разработать тактику его устранения. Браво, товарищи!

Похвала несколько растопила напряжённую атмосферу явочной квартиры. Боевики зашевелились, задвигались на своих стульях и табуретках, составленных впритык. Стены явки словно бы раздвинулись, открыв перед участниками собрания дивный оперативный простор, пульсирующий опасностью и подвигами. За пределами этого простора, похожего на поле священного боя, простиралось будущее – светлое и непорочное. Парни и барышни, увлечённые революционными словами Веры Фигнер, готовы были прямо из этой секретной комнаты, ничуть немедля, ринуться в битву за правое дело. Даже похожая на камею Ася Рубинер, захваченная общим очистительным порывом, была готова, вопреки собственным намерениям, присоединиться к смелым бунтарям.

Поднявшись со своего места, Володя Хавкин протолкался к Фигнер. Она пришлась ему чуть выше плеча и глядела на него снизу вверх – то ли с симпатией, то ли с любопытством.

– Вера Николаевна, – сказал Володя, – разрешите мне исполнить приговор Исполкома. Я следил за генералом, знаю его повадки. У меня рука не дрогнет!

С симпатией, с симпатией глядела Вера на неуклюжего студента! Какой, видать, силач! У такого в ответственный момент ничего не дрогнет, вот это точно.

– Центр назначил обученных исполнителей, – сказала Вера, – они уже в Одессе. Но я определю вас метальщиком в группу поддержки.

– Я всё сделаю, как вы скажете, – сказал Володя Хавкин.

И Вера Фигнер не сомневалась: сделает.

Убить человека было бы просто, если б не возникающие на ровном месте непредвиденные сложности; иногда это связано с этической стороной дела, чаще с практическими неувязками.

Два проверенных боевика, командированные Исполкомом в Одессу для убийства Стрельникова, назвались для пользы дела вымышленными именами – дворянином Косогорским и мещанином Степановым – и --">