Тотырбек Исмаилович Джатиев - Дика

новой силой, если что-то напоминало Илите о любимом.

Через минуту она справилась с собой и смогла даже пошутить:

— Вы ко мне в детсад с направлением? — спросила она. — К сожалению, принять вас не могу: у меня свободных мест нет.

Гости подошли к круглому столу в тени цветущей яблони. Деревья уже отцветали, и на столе стаей белых бабочек вздрагивали, колыхались под ветром лепестки яблонь.

— Ты все шутишь, сестра, — с укором сказал Илите Дзабо, присаживаясь к столу. Он поставил палку между колен, положил на стол, прямо на яблоневые лепестки, свои большие, натруженные полувековой работой руки. — Ты шутишь, а человеку, — он кивнул на Саламова, — не до шуток. Да, — повторил он, — ему не до шуток, вот почему я и пришел к тебе…

— Ко мне? — подхватила Илита, поправляя растрепавшиеся на ветру волосы. — Но разве нет в нашем селении женщин, кроме Илиты Дауровой? — Она кивком головы показала Саламову на скамью. — Странно, что для вас свет клином сошелся на Илите… Я не молода. И кругом немало женщин красивее меня…

Саламов устроился рядом с Дзабо; коротким взглядом окинул Илиту, севшую напротив, и в смущении принялся рассматривать игравших неподалеку детей.

Дзабо сурово взглянул на жениха:

— Ну, говори джигит! Раскрой Илите свое сердце. Когда мы шли сюда, ты был так красноречив! Что ж молчишь сейчас? Или проглотил вместе с шашлыком язык?

Илита сидела молча, не поднимая головы.

— Старший прав, укоряя меня, — негромко заговорил Саламов, облизнув сразу запекшиеся, сухие губы. — Мне сейчас действительно трудно объясняться… Я пришел, Илита, чтобы просить тебя… Ты знаешь, Харитон мне не чужой, и если б я хоть на мгновение усомнился в его гибели, разве осмелился бы прийти к тебе со своим делом?

Илита промолчала.

Тут Дзабо решил, что настала его очередь вставить веское слово. Он заговорил, сердито шевеля седыми бровями.

— Я, по праву старшего в роде Дауровых, заявляю: мы, твои родственники, сестра Илита, не хотим терять кровной связи со славным родом Саламовых. Да-да! Мы настаиваем, чтобы ты прислушалась к голосу близких тебе людей. Не нам нарушать обычаи дедов и отцов, Илита. Эти обычаи священны. Харитон был из рода Саламовых, и ты обязана сдержать слово, данное его роду…

Илита улыбнулась уголками губ. В сущности, эта улыбка больше походила на горькую усмешку. Да, она хорошо знала законы адата, касающиеся женщин. Если умирал жених, уплативший калым роду невесты, она должна была стать женой брата умершего; не было у погибшего братьев — права жениха обретал ближайший родственник. Сложившийся веками обычай имел раньше свой смысл: родители невесты могли не возвращать калым, полученный от жениха как выкуп за девушку.

А калым не был грошовым, Илита и это знала по рассказам людей старшего поколения. Для незнатных родов он исчислялся стоимостью двадцати, а иногда и сорока коров. Брали калым и пахотными, и сенокосными угодьями, что при тогдашнем земельном голоде на Северном Кавказе было особенно распространено; брали калым и деньгами, и верховыми породистыми лошадьми, и отарами овец; не брезговали порой и козами, медными котлами для приготовления пищи и даже посудой. И, в случае несчастья с женихом, родители девушки были готовы пойти на все, лишь бы не возвращать полученный калым. Любит или не любит молодая жена своего нового, как говорится, неожиданного супруга, значения не имело.

Старики, знакомые Илиты, частенько рассказывали страшные истории, связанные со старинным адатом. Сколько раз случалось прежде, что девушек насильно выдавали за нелюбимых. А сколько девушек шло на смерть, чтобы только не изменить своей первой любви.

Илита горько усмехнулась.

— Обычаи дедов и отцов… — начала она. — Но ни сам Харитон, ни его родственники Дауровым калыма не платили. Ни единой копейки, ни зернышка. Разве не так? — Она взглянула на дядюшку Дзабо.

— Пусть так, — неохотно согласился старик.

— И вообще пора даже тем, кто шагнул из прошлого века в этот и носит седую бороду, им тоже пора понять, что женщина не корова и не коза, которые продаются и покупаются…

— Хм, — неопределенно кашлянул Дзабо.

— И коли так, — продолжала Илита, — ни к чему вспоминать о старых обычаях. — Она наклонилась к старику. Ей хотелось смягчить резкость своих слов. — Я понимаю, не все старые обычаи плохи. Есть ведь и хорошие. Но этот, — Илита окинула быстрым взглядом Саламова, — мне не --">