Иван Васильевич Болдин - Страницы жизни

Мария Константиновна вспоминала далекие годы юности, дружбу с отцом, последние дни его жизни. Она вынула из ящика письменного стола несколько писем Константина Эдуардовича.

— Отец писал мне их в тысяча девятьсот тринадцатом году, когда я учительствовала в деревне Богородицкое, Мосальского уезда. В них он — весь, как есть.

Мария Константиновна подает мне одно из писем, любезно разрешает прочитать. На конверте рукой Циолковского аккуратно выведены три буквы: «Е. В. Р.»

— Как понять это?

Мария Константиновна улыбается:

— Отец любил шутить. На конвертах писем, адресованных мне, он обычно писал эти буквы, означавшие «Ее высокородию».

Вот текст письма:

«Дорогая Маша! Письма твои получили. Мы здоровы. Сгорел аэростат и погибло 27 человек (в Германии). Погибло много аэропланов. Были три железнодорожные катастрофы в России. Тоже и за границей.

Я рад, что тебе на первое время не будет трудно и что тебя окружают лес и маленькая деревенька. Вероятно, будут ходить в гости волки. Поэзия!! Мне, право, нравится.

Терпи, читай, наблюдай! Есть ли библиотека? Описывай при случае все как можно подробнее. Эта глушь крайне интересна. Есть ли у тебя особая комната? Размеры ее и училища. Опиши подробно дорогу, стоимость комнаты и т. д. К. Ц.»

— Как видите, отец старался сообщать мне все новости, происходившие в России и за ее пределами. Ведь газета в нашей деревне была редкостью, — замечает Мария Константиновна…

Вечером с группой товарищей мы посетили могилу Циолковского. Я нагнулся к памятнику, чтобы положить букет цветов. И тут мое внимание привлекла надпись на черной ленте венка: «Я думаю: как прекрасна Земля и на ней человек».

Знакомые строки. Но где довелось мне читать их? Вспомнил. Эти замечательные слова принадлежат чудесному поэту Сергею Есенину. И сейчас мне кажется, что, когда поэт писал их, он думал именно о Константине Эдуардовиче Циолковском.

Лучше о нем и не скажешь!

Звездное небо отражается в Оке. Издали видны контуры новых домов деревни Ромодановские Дворики, уютно разместившейся на левом берегу реки. Через эту деревню наступала наша армия на Калугу.

И в памяти моей воскресает один из эпизодов давнипь него боя.

Над подразделением, приготовившимся форсировать Оку, поднимается рослый солдат и охрипшим на морозе голосом кричит:

— За Калугу! За Циолковского!

Солдат успел добежать только до берега… Его похоронили в нескольких метрах от реки, которую он так и не успел переплыть. Но подразделение, увлеченное им, реку одолело, и Калуга была освобождена…

Однако пора кончать, чтобы читатель не сказал, что злоупотребляю его терпением. Обо всем ли пережитом рассказал, обо всех ли замечательных встречах и событиях, участником и свидетелем которых был, вспомнил? Безусловно нет.

Заранее предвижу вопросы: «Почему, например, автор уделил так много внимания боям за Тулу и менее подробно рассказал об освобождении Калуги?» «Почему не уделил больше внимания описанию боевых действий войск 50-й армии по освобождению Советской Белоруссии?»

Хочу заранее ответить на все эти «почему». Я не ставил себе задачей написать историю 50-й армии и никак не претендую на всестороннее освещение проведенных ею операций.

А другие заинтересуются судьбами людей, о которых поминалось выше. Что ответить таким? Кое-что можно.

Вам, наверное, запомнился вечно веселый, изобретательный слушатель курсов «Выстрел» "Максим Пуркаев? Он вырос до крупного военачальника. Всю Великую Отечественную войну провел на фронте и закончил ее в звании генерала армии. К сожалению, несколько лет назад Пуркаев скончался.

Совсем недавно в Москве у меня была трогательная встреча с ветеранами отдельного Московского стрелкового полка. После тридцатипятилетней разлуки снова довелось увидеть Славина, Брусина, Вельяминова и многих других. Почти всем из них идет уже седьмой десяток. Патриархом среди пас оказался бывший полковой врач Дынькин. Он уже разменял восьмой Десяток. Многие из ветеранов полка участвовали в Великой Отечественной войне. Все они сейчас на пенсии. Более других энергичен, бодр, ведет большую общественную работу мой бывший помощник, ныне генерал-майор в отставке М. Л. Славин.