Адриан Голдсуорси - Октавиан Август. Революционер, ставший императором

Чаще мы видим в нем азартного игрока, нежели осторожного любителя строить планы. Август не раз шел на риск, особенно во время гражданских войн, и не всегда этот риск оправдывался. В нем было больше от Цезаря, нежели порой считается – не в последнюю очередь это касается его умения выпутываться из ситуаций, которые он сам же создавал. Кстати, нет никаких свидетельств того, что у него имелся продуманный план создания нового политического режима; вместо этого мы видим импровизацию, эксперименты, формирование новой системы методом проб и ошибок, где случай играл почти такую же роль, как и планы. Образ холодного манипулятора быстро исчезает, как только мы взглянем на человека, который старался, и не всегда успешно, сдержать свои страсти и унять горячий темперамент. Таков был Август, когда имел связь с замужней и беременной Ливией, которую сделал своей женой, разведя ее с супругом, а затем велел этому человеку председательствовать на их свадьбе всего через несколько дней после того, как она разрешилась от бремени. Такого можно было бы ожидать скорее от Антония или даже, скорее, от Нерона, правнука Марка Антония и сестры Августа.

Наряду с любовными страстями известна и его невероятная жестокость. И Август,^[3] и Антоний, и их сотоварищ по триумвирату Лепид – все они были виновны в массовых убийствах во времена проскрипций – «все, что отмечены, умрут», как сказано у Шекспира^[4] – и во многих других случаях. То, что другие военачальники того времени редко вели себя более милосердно, не оправдывает их свирепости. Зачастую трудно симпатизировать молодому Августу несмотря на его умеренность в последующие года, примирить эти его качества многим современным биографам очень нелегко. Зачастую эффективным решением является разделение его жизни на две части. Возвышение до битвы при Акции представляет собой отличный материал для изложения – сражения, интриги, хорошо известные персонажи – Цицерон, Брут, Секст Помпей, Клеопатра. Многие биографы хотят побыстрее «проскочить» эти годы и перейти к более позднему времени, к темным интригам, связанным с вопросом о выборе наследников, и не случайно, что эти две примечательные истории отражают темы, избранные Шекспиром и Грейвзом. Другие авторы, обычно из академической среды, также заканчивают изложение на 30 г. до н. э., а применительно к остальной части его жизни обсуждают более общие вопросы – например, «Август и сенат», «Август и провинции», «Август и религия».

В академической среде есть не так много любителей писать биографии несмотря на то – а отчасти, возможно, именно потому, – что они рассчитаны на гораздо более широкий круг читателей. Я написал свою биографию Юлия Цезаря потому, что прежние книги о нем не были вполне удовлетворительными – им либо недоставало детальности, либо они затрагивали только один аспект его жизни. Каждый рассматривал либо его политическую, либо военную карьеру, но никогда и то, и другое – разделение, которое озадачило бы римлян. Именно в процессе работы над той книгой я понял, что однажды мне придется написать книжку с таким же охватом материала об Августе: ведь никто еще не создал такого жизнеописания, какого он заслуживает. Существуют удачные трактовки различных аспектов жизни императора, отдельные блестящие краткие обзоры, однако нет работ, где была бы изложена вся его биография с должной подробностью. Серьезным недостатком тематического подхода является то, что в ходе дискуссий о политике, идеях или зрительных образах, использовавшихся режимом в своей пропаганде, может потеряться сам человек. В итоге слишком легко происходит переход от биографии молодого Августа к его зрелым годам, а потому остается непонятным, почему вначале он был одним человеком, а позднее становится другим. В случае с книгой «Цезарь: жизнь колосса» целью было написание такой работы, как если бы речь шла о современном государственном деятеле, в ней ставились те же вопросы, даже если источники с трудом могли дать ответы на них, и попытаться, насколько возможно, понять суть этого человека.

Меняющийся образ императора

Между тем понять, каким был подлинный Август, нелегко, и не в последнюю очередь из‑за того, что в течение жизни он постоянно заботился об обновлении своего имиджа. В середине IV в. н. э. император Юлиан, позднее сам присвоивший силой высший титул августа после того, как несколько лет носил титул цезаря, младший в рамках --">