Чарльз Грабер - Добрый медбрат

была образцовой, служебная одежда – стерильной. Он имел опыт в реаниматологии, кардиологии, вентиляции легких и ожогах. Он давал пациентам лекарства, был первым, кто оказывался на месте, когда аппараты фиксировали смерть, а также демонстрировал навыки в духе оригами при заворачивании тел в пластик. У него не возникало потребности изменить расписание, он не ходил в кино и не интересовался спортом, а также хотел, даже жаждал работать по ночам, в выходные и праздники. У него не осталось обязанностей перед женой и опеки над своими двумя детьми. Свободное время он проводил на диване Кэти, переключая телевизор с канала на канал. Неожиданное поступление или трансфер пациента могли заставить его одеться и выехать из дома раньше, чем начнется рекламная пауза. Коллеги считали его посланником богов графика, настолько хорошим сотрудником, что не верилось в его существование.

Дорога до его новой работы в Медицинском центре Сомерсета занимала по сорок пять минут в каждую сторону, однако Чарли это не беспокоило. На самом деле ему это было нужно. Чарли считал себя разговорчивым, и это подтверждалось тем, что он легко делился неуютными деталями своих ссор с Кэти или нелепо разваливающейся домашней жизни. Однако существовали вещи, о которых он не мог поговорить ни с кем, – тайные сцены, которые он проигрывал в голове только для себя одного. Лишь путь из дома на работу и наоборот позволял ему об этом поразмыслить.

Его маленький «форд» забарахлил после того, как он съехал с дешевого асфальта в Пенсильвании на гладкую дорогу в Нью-Джерси. Чарли держался в левой полосе до знака на съезд номер 18 – маленькую одностороннюю дорогу на трассу 22 в Сомервиль и на Рехилл-авеню. Это была хорошая часть Нью-Джерси, самого богатого штата союза, та часть, про которую не отпускали шуток, – пригородные улицы, усаженные большими деревьями, ухоженные дворы, не испорченные брошенными лодками или сломанными батутами, чистые дороги, на которых чаще встречались взятые в лизинг «сатурны», а не старые «эскорты». Он заглушил мотор в гараже, как обычно приехав раньше, и поспешил к заднему входу в больницу.

За двойными дверями находился никогда не засыпающий шумный город, освещенный гудящими флюоресцентными лампами, – единственное место, в котором Чарли чувствовал себя как рыба в воде. Ступив на сияющий линолеум, он почувствовал прилив восторга, волну тепла, вызванную запахами родного дома: запахами пота, марли и бетадина, ароматами вяжущих средств и антибактериальных детергентов, а также, помимо всего этого, сладковатым запахом человеческого разложения. Он стал подниматься по задней лестнице, перешагивая через ступеньки. Его ждала работа.

Работа Чарли принимала его так, как не принимала почти ни одна другая сфера его жизни, начиная с детства. Чарли описывал его как «жалкое». Он был поздней ошибкой^{1} своих родителей, ирландских католиков и выходцев из рабочего класса, которую они с трудом могли содержать^{2}. Он родился незадолго до смерти своего отца и задолго после того, как все семеро его братьев и сестер выросли и переехали. Их небольшой деревянный дом в Уэст-Ориндже^{3} был мрачным, несчастливым местом, над которым тяготели наркозависимость братьев Чарли, бесконечные беременности и нищета взрослых сестер, а также странные и грубые мужчины, которые приходили их навестить в любое время дня. Только мать Чарли старалась оберегать его от того, что происходило в этих комнатах на втором этаже. Он был крайне привязан к ней, но даже ее любви ему не хватало. Она погибла в автокатастрофе, когда Чарли учился в старшей школе. После этого он остался совсем один. Он ненавидел больницу, которая оставила ее тело у себя, и утешить его было невозможно. Он попытался покончить с собой, вступить в армию, но ни то ни другое не увенчалось успехом. В конце концов он вернулся в больницу, в которой умерла его мать, и нашел свою цель в жизни.

В марте 1994 года^{4} Чарльз Каллен был единственным студентом мужского пола^{5} в школе обучения медбратьев и медсестер Маунтинсайд в Монклере, Нью-Джерси. Он был умным и хорошо учился. Ему идеально подходила эта учеба и униформа, а женское окружение было знакомым и комфортным. Когда почетный президент группы ушла после двух недель первого семестра, одна из сокурсниц Чарли настояла, чтобы он заступил на этот пост^{6}. Она убеждала его, что лучшего лидера не найти: Чарли был умным, красивым и, что важнее --">