Евсей Яковлевич Яцовскис - Забвению не подлежит

Евсей Яковлевич Яцовскис ЗАБВЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ

БОИ ЗА ВЕЛИКИЕ ЛУКИ

Знакомство состоялось. Новое назначение. Семинар. Оборона на реке Ловать. Подвела ли 186-я стрелковая? В окружении. На новый рубеж.

Более недели войска нашей 22-й армии вели ожесточенные бои за Великие Луки. Несмотря на огромные потери, превосходящие силы гитлеровцев упорно лезли вперед. 16 июля 1941 г. врагу удалось западнее Невеля окружить 51-й стрелковый корпус. 20 июля немецкие танковые соединения ворвались в город, но на следующий день наши подоспевшие резервы выбили гитлеровцев из Великих Лук, атаковали их в районе Невеля, чем облегчили выход из окружения 51-го стрелкового корпуса.

В боях активно участвовали части 179-й стрелковой дивизии, которые, в частности, помогли нескольким подразделениям армии вырваться из окружения в районе города Невель.

Однако враг имел большое превосходство в живой силе, танках и авиации, и нашей дивизии пришлось отступить за реку Ловать и на ее крутых берегах в 15–20 километрах юго-западнее Великих Лук занять оборону. Противник предпринимал отчаянные попытки сломить наше сопротивление, но безуспешно. Бойцы дивизии отбивали одну атаку за другой. Наконец на участке фронта, занимаемом на рубеже верхнее течение реки Ловать, Великие Луки, озеро Двинье соединениями 22-й армии, положение стабилизировалось. Происходили лишь эпизодические перестрелки из стрелкового и артиллерийского оружия. Нашему командованию было необходимо выяснить дальнейшие намерения противника, разведать его силы и средства. Для получения этой информации срочно требовался «язык». Его взяла группа разведчиков дивизии, перебравшихся ночью на левый берег реки Ловать. Пленный ефрейтор из противостоящей нашим частям немецкой пехотной дивизии во время захвата был ранен.

В штабе дивизии переводчика еще не было, и ефрейтора привели ко мне — поручили допросить. Впервые пришлось разговаривать с вражеским солдатом. Я не знал, как начать допрос, но в землянку пришли начальник разведки дивизии старший лейтенант П. Волков и комиссар отдельного автомобильного батальона дивизии старший политрук Е. Каре. Волков начал задавать вопросы, а я их переводил: в какой части пленный служил, ее точное наименование, какие занимает позиции, какое имеет вооружение, какую имеет боевую задачу, фамилия командира части?..

Пленный с готовностью отвечал, рассказывал даже сам, не ожидая расспросов. Он не новичок — участвовал в кампаниях в Польше и Франции, а на Восточном фронте — с первого дня войны. Немец не ожидал, что русские оставят его в живых. Был удивлен, когда его прежде всего отвели в санчасть, где перевязали рану.

Старшего политрука Каре интересовало другое — моральный дух фашистских солдат. Он указал пленному на его раненую руку и спросил:

— Ну как, приятно воевать?

Ефрейтор отрицательно мотает головой:

— Нет, нет, это проклятые нацисты виноваты, Гитлер!

И тут я вспомнил 1930 год. Вместе с матерью короткое время гостил в Берлине у дяди. Видел, как по улице двигались колонны демонстрантов — рабочие шагали сомкнутыми рядами с красными знаменами и транспарантами: «Долой нацистов!», «Гитлер — это война!».

Коммунистическая партия Германии неустанно предупреждала тогда немецкий народ о грозящей опасности войны в случае прихода к власти фашистской партии национал-социалистов. Так это и случилось!

Допрос окончен. Пленного отправили под конвоем в штаб 29-го стрелкового корпуса, а я, оставшись один, мысленно перенесся в недалекое прошлое…

…В ночь на 23 июня 1941 г. части дивизии заняли оборону в окрестностях города Пабраде, что в 50 километрах к северо-востоку от столицы Литвы Вильнюса.

На позиции 234-го стрелкового полка, в котором я работал оперативным уполномоченным Особого отдела НКВД, разыскал меня младший лейтенант государственной безопасности Валентин Пименович Бельтюков, заместитель начальника отдела. Он с ходу засыпал разными вопросами.

Беспокойство моего начальника понятно — дивизия сформирована на --">