Павел Петрович Кашин - Павел Кашин. По волшебной реке

впечатленный «Невольником» Лермонтовским, нарисовал разорванную решетку в темнице, довольно искусно переплетенную, и там реял орел молодой. Я не знаю, почему преподавательница не оценила всей поэтичности образа, ну, в общем-то, за это была поставлена двойка и вызваны родители. Мне и по сей день кажется это очень абсурдным. Сегодня бы, наверно, за это поставили пятерку, и вообще: наградили бы медалью. Так вот, это подорвало мое желание рисовать, но точку поставило на моей карьере живописца событие, которое произошло чуть позже. Я очень успешно обменивал рисунки, скопированные с мультфильма «Ну, погоди!», (я просто по памяти рисовал волка и зайца) на какие-то безделушки. У некоторых одноклассников были пластмассовые индейцы – это солдатики моей мечты, потому что у меня, по каким-то причинам, игрушки были менее продвинутые. И индейцев пластмассовых, соответственно, у меня тоже не было. Я понял, что чтобы скопить хорошую коллекцию индейцев со всевозможными томагавками, нужно запустить тяжелую артиллерию. Тогда я перерисовал мамин журнал мод без одежды. За день я скопил невероятную коллекцию индейцев, и, похоже, меня кто-то слил, потому что утром я обнаружил склад непроданных картин у себя на кровати. Вошел папа и сказал, что если еще раз увидит у меня такие картины, он маме расскажет. На этом закончилась живопись в моей жизни, что, наверно, тоже неплохо, потому что, все-таки, живописец – это человек с бородой и в свитере, а это уже как-то близко к теме барда.

Позже я чуть не стал модельером. Лет в тринадцать или четырнадцать я увидел во Дворце Пионеров на одном мальчике-музыканте какую-то фуфаечку с накладными карманами и с какими-то приштопанными полосами. Купил он ее где-то в Петербурге, тогда еще в Ленинграде, и она была такой фирменной… на самом деле, я думаю, что она была самопальная, но нам говорилось, что она очень иностранная. Я опять же, по памяти, набросал картинку. Закупил пеленки голубые, потому что они самые дешевые были. Я их закупил и половину из них покрасил в серый цвет. По-моему, в то время таблетки были такие с серой краской. В общем, я целую кастрюлю наварил этих серых пеленок и сшил такие же комбинированные фуфайки: голубые и серые. Тогда это были жутко модные цвета. То самое время, когда в Петербурге начали носить странные висящие пиджаки. Так вот: я сшил эти фуфайки, и они получились невероятно иностранные. Пошел на рынок, продал за полчаса шесть штук по пятьдесят рублей – это приравнивалось примерно к месячному заработку в районе КЖБИ, районе, где я жил в Костанае. Я прямо-таки полчаса жил в раю, пока не выяснилось, что за мной следит милиция. Меня, значит, поймали, такого самого страшного преступника, и стали выяснять, откуда я такой фарцовщик взялся. Я зачем-то сказал, что купил эти фуфайки в Ленинграде, на что мне стали приписывать статью. А мне ведь, на секунду, было всего лишь тринадцать или четырнадцать лет. Так вот, привезли меня домой и стали родителям рассказывать, что я фарцовщик, и меня нужно судить. На что мама сказала, что я сам сшил эти фуфайки. Они поверили только после того, как она показала все обрезки около швейной машинки. В итоге, посадить меня, разумеется, не посадили, но триста рублей отняли. Я не знаю, в казну ли города, себе ли, но факт остается фактом: трехсот рублей не стало. Я понял, что эта карьера тоже какая-то невыгодная и опасная. И не стал модельером, что, наверно, тоже хорошо. Потому что те модельеры, которых я пока знаю, именно мужчины-модельеры, это, все-таки, не мой стиль.

Однако именно в том самом Дворце Пионеров, где меня посетила мысль стать модельером, я однажды окончательно и бесповоротно понял, что хочу быть артистом. Тогда появились первые ВИА (вокально-инструментальные ансамбли). И во Дворе Пионеров был тоже такой ВИА. Меня взяли в него запасным басистом. В какой-то момент «основной» басист заболел, и меня поставили играть на танцах. Тогда я еще играл невыносимо плохо, но уже тогда понял, что быть на сцене одним из четверых круче, чем под сценой одним из четырехсот танцующих. В общем, в то время, возможно, меня не музыка подкупила, меня подкупило как бы сияние рамп…

Итак, в музыкальном училище я получил свой диплом дирижера народного оркестра. Почему-то нам выдавали диплом дирижера народного --">