Леонид Сергеевич Колосов - Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

ее горбатый нос мою мозолистую ладонь с въевшейся под кожу и не смываемой даже бензином производственной грязью. Гадалка, внимательно изучив линии ладони, почмокала губами и печально посмотрела на меня.

— Прошлое твое, касатик, вижу не бедным и не богатым. Ты — единственный и любимый сын у родителей. Мать тяжко болела, а отец очень заботился о ней. Господь призовет ее к себе первой из вас троих. Ты обязательно вернешься в то место, где родился, и поступишь в благородное учебное заведение. Там встретишь друга, с которым жизнь столкнет тебя на опасной работе. Для него она окончится печально… А жизни отведено тебе, сынок, судьбой немало. До семидесяти точно доживешь, а там — что Господь даст. Вот тот долгожитель, чья душа переселилась в тебя, дожил до семидесяти. А был он мореходом и жил в одной заморской стране, где доведется побывать и тебе в зрелом возрасте. Две законных жены обретешь, и родят они троих дочерей, несмотря на то, что по бабам ты бегать будешь как мартовский кот. Жизнь предстоит тебе интересная, но беспокойная и опасная — дважды со смертью в обнимку будешь. Но все обойдется.

А доживать годы доведется тебе в окружении любящих людей, не в нищете, но в болезнях… А теперь иди с Богом, касатик, и спасибо, что не обидел старуху, щедро одарил…

— Спасибо и тебе, бабуся. Но скажи мне, пожалуйста, а чего мне больше всего бояться в жизни?

— Бояться? Да ничего не бойся. Только вот в карты не играй. А то не только без денег, но и без порток останешься.

Цыганка хрипло засмеялась, заржали и дружки, ибо знали пристрастие мое к карточной игре, особенно в двадцать одно, в которой слыл я непревзойденным асом. Игра-то примитивная, для азартных дураков, в общем. Но мне всегда везло. И вот однажды, после встречи с цыганкой-гадалкой, сел играть против меня бывший политзек Кузьма Иванович. Еще в мирное время он как-то в нетрезвом виде неуважительно высказался о вожде всех народов Иосифе Виссарионовиче, выступая с речью на кухне коммунальной квартиры. Возмездие, как тогда бывало, последовало незамедлительно. И оказался Кузьма Иванович в конечном итоге на нашем оборонном предприятии. Проиграл я ему в очко все наличные деньги, гордость свою — карманные часы с цепочкой, затем зарплату за месяц вперед. «Вот что, малый, — сказал после моего тотального поражения Кузьма Иванович. — Дам я тебе возможность отыграться. Ставь свои портки на кон (а я их купил на базаре за бешеные по тем временам деньги) против всего твоего проигрыша. Возьмешь банк, все верну. Продуешь — пойдешь домой с голой задницей. Идет?» Я открыл двадцать очков. У Кузьмы Ивановича оказалось двадцать одно. И вот дождливым осенним вечером побрел я домой без штанов. Тогда и вспомнил я шутливое предостережение старой гадалки. По легкомыслию решил, что это всего лишь случайное совпадение, а вот сейчас поражаюсь тем давним предсказаниям.

А жизнь между тем преподносила все новые и новые сюрпризы. Подцепил я в Актюбинске от невесть как залетевшего с южных параллелей комара тропическую лихорадку, и местные эскулапы сказали, что излечить меня от этого изматывающего недуга сможет лишь перемена климата. И вот отец, используя свои старые связи, добился от министра электропромышленности товарища Алексина моего перевода с оборонною предприятия номер 692 в городе Актюбинске на оборонное предприятие НИИ-627 в городе Москве, что находилось неподалеку от метро «Красные ворота».

Приехав в Москву с матерью в марте 1944 года, поселились мы у моего деда Григория Петровича, частника-сапожника, в его подвале, который находился в Собиновском переулке, ибо нашу комнату в коммуналке заняла семья разбомбленных москвичей и вернуть ее не удалось. Мама вернулась работать в свои производственные мастерские Большого театра. Я же вкалывал в опытном цехе фрезеровщиком шестого, высшего разряда, обрабатывая уникальные штампы для всяких оборонных изделий, и получал уже в два раза больше матери. Мы с ней жили дружно, душа в душу, без скандалов и склок. Я огорчал ее лишь своими частыми ночными отсутствиями по причине амурных похождений. Кроме того, я начал играть в джазе, ибо нежданно-негаданно у меня обнаружился талант ударника. Был я также активным комсомольцем, вел большую общественную работу и заканчивал неполное среднее образование в вечерней школе рабочей молодежи, которая размещалась рядом с НИИ-627 в небольшом переулке около Красных ворот. Три недостающих класса закончил я за --">