Виктор Александрович Ларионов , Борис Яковлевич Ильвов - Ураган. Последние юнкера

Восточной Европе. Единицы этих малотиражных изданий, перемещаясь вместе со своими читателями, оказывались в Австралии и Южной Америке. Так, экземпляр, по которому приводится текст данного издания, вернулся в Россию из библиотеки русской общины в Австралии, будучи списан за ветхостью (!) еще в 1930-е годы прошлого века. Можно представить себе, с каким волнением и воодушевлением книга эта была многократно прочитана русскими людьми вдали от Отечества, сколько воспоминаний пробудила она у тех, кто помнил описываемые события не по рассказам, а порой сам принимал в них деятельное участие!

Борис Ильвов стал автором нескольких романов, большая часть которых еще только ждет своей встречи с российским читателем. Среди них знаменитая книга - дебют автора «Рокот моря», увлекательные «Летучий голландец» и «Морская даль», увидевшие свет в течение двух лет, в 1935–1937 годах.

Романы «Ураган» и «Смерч» изданные шанхайским издательством «Слово», в том же 1937 году стали завершающими в творческом пути Бориса Ильвова, умершего в Шанхае в 1945 году. Один из них, открывающий эту увлекательную дилогию, нам бы и хотелось предложить вниманию читателей.

Впервые публикуемая на родине автора, книга представляет собой «белогвардейский роман» в полном смысле этого слова. Созданная талантом активного участника Гражданской войны, она является художественным воплощением авторских размышлений о судьбах современников, сошедшихся в военном противостоянии тех лет; о том, кем были люди, находившиеся по разные стороны фронта, и о вечных ценностях жизни — любви и самопожертвовании, изображенных писателем в наивысшей степени их развития. Несмотря на вполне предсказуемый сюжет и его развитие в достаточной мере компенсируется яркой палитрой деталей, оценить которые смогут будущие историки и исследователи военной прозы Русского зарубежья. Важ но отметить и тот факт, что в основе истории «Урагана» лежит личный опыт Ильвова.

Нужно отметить, что и повествование о «последних юнкерах», по существу, тоже впервые публикуется в России. Эта книга также завершает цикл публикаций произведений Виктора Ларионова на родине автора. Случись Ларионову создать новые произведения, они без сомнения обогатили бы русскую словесность, несмотря на то, что автор никогда не занимался литературой формально.

Книга этого незаурядного человека, равно как и сочинения морского офицера Ильвова, является нашим скромным вкладом в процесс формирования общественной истории России.

ОТ. Гончаренко

Борис Ильвов Ураган

Глава I

Смело мы в бой пойдем За Русь святую

И как один прольем Кровь молодую…

Издалека доносил ветер грустную песню. А ветер холодный. Ледяной. Яркое солнце освещает Кубанскую степь. Проселочная дорога покрыта невылазной грязью. На полях местами лежит снег. Вот из-за пригорка показались вооруженные всадники, а за ними пехота. Это отряд Корнилова. Это идут добровольцы.

Все тучки, тучки понависли,

Над полем пал туман.

Скажи, о чем задумался Корнилов, атаман.

Заливаются молодые голоса. Ноги, выше щиколотки, уходят в густую грязь. Того и гляди сапог в ней останется. Идти тяжело. А главное — это пронзительный ветер. Он забирается под полы шинели, в рукава, пронизывает насквозь сукно солдатских шинелей. Одно от него спасение — это двигаться. Идти. А идти так трудно. Ноги так устали в течение целого дня месить жирную грязь. Да и голодно. Со вчерашнего вечера маковой росинки во рту не было. Устали. Очень устали, но бодрость не покидает добровольцев. Песни, шутки и прибаутки.

Не густы ряды отряда, хотя он и называется армией. Тысячи три. Не больше. Позади конных разведчиков, с винтовками за плечами, идет Корниловский полк, далее Офицерский и Партизанский. Наряду со взрослыми, испытанными в боях офицерами, шагают юноши, почти дети. Особенно много их в Партизанском полку у генерала Богаевского. Полк сформирован почти из одних кадетов, гимназистов и юнкеров. Корнилов особенно бережет этот полк. Жаль ему самоотверженную молодежь.

В Офицерском полку один взвод составляют моряки. Не привычным к ходьбе, им труднее всех.

— Кажется я церковь вижу, — говорит начальник 1-го --">