Иван Емельянович Филоненко - Хлебопашец

Докучаев назовет «почвоведением».

Да, как ни странно, наука о почве — единственном источнике существования человечества — была создана лишь в конце XIX века. И создала ее русская школа почвоведов. Не без основания Докучаев говорил об этом как об открытии четвертого царства природы, об открытии, поразившем мир.

Еще недавно Чарльз Дарвии писал в одном из своих писем: «Меня поразило, что все наше знание о структуре Земли очень похоже на знание старой курицы о поле в сто акров, на углу которого она копает лапами...»

Так это о структуре Земли! А тут — верхний пахотный слой ее, который человек возделывает по меньшей мере семь тысячелетий! И вот это самостоятельное, по определению Докучаева, природное тело, образующееся на поверхности Земли в результате сложного взаимодействия космических, земных (живых и неживых) факторов, это природное тело, обладающее исключительными, присущими только ему оригинальными свойствами — плодородием и незаменимостью в жизни природы и человеческого общества, этот тончайший слой земной коры, наделенный «рождающей силой», до конца XIX века просвещеннейшие умы считали одной из горных пород, и никто не выделял его из этого ряда. Даже чтимый во всем мире Паллас, естествоиспытатель, географ и путешественник, предпринявший во второй половине XVIII века «Путешествие по разным провинциям Российского государства» (так он назвал потом свой научный труд), собравший и впоследствии обработавший богатый географический, ботанический и зоологический материал, подготовивший труд «Флора России», высказывавший идеи исторического развития органического мира, великий этот естествоиспытатель считал, что чернозем юга России — это ил отступившего древнего моря. Нет, возражали ему, это вовсе не ил, а торф, принесенный ледником из северных болот.

И только в конце XIX века русские почвоведы решительно заявили: не ил это, и не торф, и не горная порода, а накопившиеся остатки отмирающей органической жизни, которым одна минута по часам истории Земли.

Они с гордостью вспомнили гения России Михайлу Ломоносова, который в «Первых основаниях металлургии», написанных еще в 1742—1743 годах, пусть и мимоходом, но четко и ясно высказался и о природе почвы: «Итак, нет сомнения, что чернозем не первообразная и не первосозданиая материя, но произошел от согнития животных и растущих тел со временем...»

Итак, почва — это прах органических тел, это кладовая, в которой веками накапливались запасы пищи для растений. Разгадка эта, доведенная до сведения образованного человечества, потрясла его воображение. И не случайно на публичные лекции Докучаева «О главнейших законах современного почвоведения, обязанных своим открытием почти исключительно трудам русских ученых» ходила почти вся образованная молодежь Петербурга. Неслучайно не что-нибудь, а почвенные коллекции, собранные Докучаевым, побывали даже за океаном на Всемирной Колумбовой выставке в Чикаго, посвященной 400-летию открытия Америки. «Кто бы думал,— выражали свое удивление на страницах американских газет посетители этой выставки,— что в конце девятнадцатого века мог быть открыт новый континент в наших знаниях о природе!» После этой выставки 1893 года с институтских кафедр всего мира зазвучат русские слова «чернозем», «подзол», «солонцы». А новая наука о почве, вопреки традиции, получит не греко-римское имя, а русское — почвоведение, основу которой Докучаев изложил в диссертации «Русский чернозем»: он защитил ее 11 декабря 1883 года в Петербургском университете и получил звание доктора геогнозии.

В эти же годы другой великий россиянин Климент Аркадьевич Тимирязев, которого даже современники называли «величайшим ботаником мира» и «патриархом русской агрономии», открыл тайну зеленого листа. Да, именно тайну. Тысячелетиями человечество смотрело на зеленый мир природы, но никто не знал, почему он зелен. Объяснил это Тимирязев. И тоже поразил мир. Человечество узнало, по каким законам листья используют и перерабатывают энергию солнечных лучей. Пусть это только малая часть жизни растений, но именно она была самой загадочной.

В эти годы русские ученые-естествоиспытатели вторгались в таинственный мир природы с неотступной, как боль, думой: познать этот мир, чтобы помочь российскому крестьянину выпутаться из вечной нужды, которая усугублялась не только засухами, но и невежеством. Они видели и понимали (и во весь голос говорили об --">