Семен Иванович Мельников - Маршал Рыбалко

совершенно уверен, книга никого не оставит равнодушным.

В. С. АРХИПОВ, дважды Герой Советского Союза, генерал-полковник

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Обстановка на фронтах в мае сорок второго оставалась крайне напряженной, и поэтому на формирование 3-й танковой армии и подготовку ее к боям Ставка Верховного Главнокомандования установила весьма сжатые сроки.

Командующим армией был назначен генерал-лейтенант П. Л. Романенко, должность члена Военного совета была доверена мне.

Мы с Прокофием Логвиновичем хорошо знали друг друга еще по службе в Ленинградском военном округе в довоенное время. Он командовал 1-м танковым корпусом, я был начальником политотдела этого соединения. Относились друг к другу дружески, и перспектива новой совместной работы радовала.

Получив назначения, мы поспешили приступить к исполнению обязанностей: со дня на день можно было ожидать приказа на выступление. Войска армии дислоцировались в районах Московской области и почти ежедневно пополнялись частями и соединениями, что требовало от нас и штабных работников максимальной оперативности. Прибывали эшелоны с боевой техникой, развертывались тыловые учреждения, шел подбор работников управления, налаживалась работа штабов, организовывалась боевая подготовка личного состава. Словом, дел и забот хватало.

Штаб армии расположился в небольшом доме на окраине Тулы, в лесу, неподалеку от усадьбы Л. Н. Толстого. С болью в сердце смотрели мы на следы нашествия фашистских варваров, разрушивших и испоганивших святые для нашего народа места. Совершенное здесь гитлеровцами не диктовалось военной необходимостью, а скорее было вызвано яростью, оттого что им так и не удалось овладеть Тулой и открыть себе прямой путь на Москву. Защитники города превратили его в неприступную

£>

крепость, о стены которой в течение полутора месяцев разбивались все вражеские атаки.

2 июня 1942 года мы собрались в штабе армии — П. Л. Романенко, я и начштаба полковник М. И. Зинь-кович — и обсуждали вопросы, связанные с прибытием 12-го танкового корпуса, который был включен в состав войск 3-й танковой.

Митрофан Иванович подошел к окну и, глубоко вздохнув, сказал:

— Какой прекрасный день! Тишина, будто и войны нет. А там...

Договорить он не успел: открылась дверь и в комнату вошел незнакомый мне генерал. Был он среднего роста, плотный, статный, в безукоризненно сидящем мундире, с орденом Красного Знамени и медалью «XX лет РККА». Окинув острым взглядом комнату, шагнул к командующему, вскинул руку к фуражке и четко доложил:

— Генерал-майор Рыбалко. Прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Докладывал вошедший как положено по уставу, но глаза почему-то смеялись. Я перевел взгляд на Романенко и удивился: обычно суровый, он улыбался. Затем молча обнял Рыбалко и расцеловал.

Мгновенно исчезла обычная в таких случаях официальность. Прокофий Логвинович познакомил нас, придвинул к себе табуретку, усадил Рыбалко и растроганно произнес:

— После академии, Павлуша, я совсем потерял тебя из виду. Рассказывай, где был, чем занимался.

— Потом было много чего,— задумчиво повел головой Рыбалко.— Но сначала, товарищ командующий, прошу ознакомиться с предписанием.

Романенко прочитал поданную ему бумагу, воскликнул: «Рад, очень рад!» — и передал ее мне.

По решению Ставки Павел Семенович Рыбалко утверждался в должности заместителя командующего 3-й танковой армией. Подписал назначение начальник Главного автобронетанкового управления Красной Армии генерал Я. Н. Федоренко.

Пока я, а затем Зинькович знакомились с документом, Романенко продолжал расспрашивать прибывшего.

Мне показалось, что Рыбалко собирается с мыслями и сейчас начнет подробный рассказ о прохождении службы. Но он вдруг коротко произнес:

■— Потом я служил в сопредельных странах.

— Как это? — вырвалось у Зиньковича.

— Понятно как,— отозвался Романенко,— был, значит, на дипломатической работе!

— На военно-дипломатической,— деликатно уточнил Рыбалко.

— Где?—осторожно спросил я. Впрочем, не рассчитывая на

--">