Валерий Игоревич Шубинский - Гапон

поручик Жолткевич и надзиратель Шорников шли перед колонной, расчищая путь. Городовые крестились и отдавали честь.

Толпа все не останавливалась — казалось, она идет прямо на караулы, на огромных конно-гренадеров и их огромных коней.

Наконец был отдан — кем-то — первый приказ. Отряд гренадеров отделился от полка и направил коней в толпу.

По уставу, перед тем как пустить в ход огнестрельное оружие, следовало — предупредить. Конно-гренадеры так предупреждали.

Дальше все было предсказуемо. Крик тех, кому досталось нагайкой или шашкой плашмя. Кто-то бил солдат по ногам. Взводный удостоился удара крестом. Где-то в покорной толпе раздалось как будто два выстрела (были наготове?). Конно-гренадеры, описав круг, вернулись к своим — и сразу же раздался сигнальный рожок: дать первый залп.

Колонна не останавливалась — даже во время предупредительного рейда. Могли ли шедшие впереди задержать ее движение? В любом случае — не попытались.

Потом в официальных отчетах значилось, что еще до кавалерийского рейда пристав Заенчковский, командир местной полиции, выезжал навстречу колонне и пытался вступить в разговор. Никто этого не заметил. Кто лжет?

С первым выстрелом все упали на землю, но сразу же встали — и красавец-поп захрипел совсем не по-поповски: «Вперед, товарищи, свобода или смерть!»

Шорников закричал: «Нехристи! Как смеете стрелять в крестный ход?» Кажется, это были его последние слова: следующим залпом он был убит.

Падали и вставали трижды, на четвертом залпе разбежались.

Но все только начиналось: такие же точно колонны шли со всех окраин, из всех заводских слобод, некоторые из которых были совсем близко к центру.

Через полчаса после залпа у Нарвских ворот толпа подошла к Троицкому мосту (справа — крепость, через Неву — Летний сад). Эти — приостановились. Трое головных пошли к машущему руками офицеру — договариваться. Залп был дан прежде, чем успели что-то сказать: он как будто соревновался с прозвучавшим почти одновременно полдневным выстрелом петропавловской пушки. Разбегавшихся догоняли, били шашками — чтобы снова не собрались скопом.

Это был Павловский полк.

В это же время на Сампсониевском колонна была рассеяна без залпа, одним холодным оружием.

На Васильевском все пошло совсем бурно. Там были Карелины и еще кое-кто из центрального руководства «Собрания». Шли по 4-й — 5-й линии к Академии художеств, к сфинксам, к Неве. При виде войск (Финляндский полк) никто не остановился, но передние вышли и протянули вперед распахнутые ладони: дескать, безоружны. Дальше все было как на Нарвской: кавалерийский рейд, потом залп. Толпа продолжала идти, передние распахивали пальто, подставляясь под пули. Больше залпов не делали (потом говорили: солдаты отказались стрелять). Пехота раздалась, снова появились кавалерия, казаки, но на сей раз они не предупреждали, а рубились всерьез. Толпа (полторы тысячи человек), однако, не рассеялась, а отступила к Среднему проспекту.

Васильевский был местом серьезным и опасным: там был университет.

Сразу же — через считаные минуты! — появились агитаторы (эсдеки). Часть демонстрантов разошлась, часть — без хоругвей и икон — пыталась перебраться через Неву, к дворцу, часть — тоже без хоругвей, но уже с красными флагами — двинулась на 15-ю линию к оружейной мастерской Шаффа. По дороге нападали на городовых. У Шаффа, разгромив мастерскую, вооружились. До вечера на острове строились баррикады — строились и разрушались полицией. Жертвы были с обеих сторон. Солдат закидывали камнями, баррикадного оратора подняли на штыки. Здесь уже шла революция.

На Шлиссельбургском тракте стоял Атаманский полк, офицеры которого проявили, в противоположность финляндцам и павловцам, либерализм чрезвычайный. Залпов не было; в ответ на невнятную казачью атаку и предупредительные выстрелы толпа взломала (чуть не просто отодвинула) заграждения и пошла ко дворцу невским льдом. Никто не мешал. Впрочем, председателя Невского отдела Николая Петрова во главе колонны уже не было: его помяла казачья лошадь, и он остался у заставы.

Подоспевшим позже колпинцам казачий офицер уже и сам намекнул, что данный ему приказ распространяется только на берег: Нева не в его власти. На Калашниковском демонстрантов так же спокойно пустили обратно на сушу — при условии, что они пойдут врассыпную. Часть из них к двум часам дня попала через набережную и Миллионную улицу --">