Владимир Анатольевич Дьяков - Ярослав Домбровский

построек, являющихся памятниками архитектуры и поэтому бережно сохраняемых житомирцами. Все же остальное стало совершенно иным.

С 1804 года Житомир являлся центром большой и плодородной Волынской губернии. Его население в 1825 году составляло около 13 тысяч, а в середине XIX века достигло примерно 18 тысяч человек. К этому времени в городе было 14 маленьких кирпичных заводов и около десятка кустарных мастерских, которые тогдашняя статистика громко именовала фабриками: экипажными, свечными, мыловаренной. В городе находилась единственная на всю губернию гимназия, причем учителей в ней было 20, а учащихся — 459. Зато город имел около 200 различных лавок, в том числе одну книжную, товары которой состояли «большей частью из учебных книг и отрывочных периодических сочинений». Официальная, парадная жизнь города сосредоточивалась отчасти на Бердичевской, а в основном на Киевской улице, по которой проходило Киево-Брестское шоссе и где располагалась резиденция губернатора. Что касается простых людей, то им гораздо больше были знакомы торговые заведения на Бердичевской и особенно базарная площадь, заполнявшаяся в дни ярмарок шумливой и живописной толпой. Население города было многонациональным: преобладали украинцы, поляки, евреи. Последние имели право жить в районе Чудновской улицы, где большинство из них ютились в бедных и грязных лачугах.

Воссоздать домашнюю обстановку, в которой проходило детство Домбровского, помогают воспоминания В. Г. Короленко. Отец Короленко был житомирским уездным судьей и немногим отличался от отца Домбровского но возрасту и служебному положению. Можно даже предполагать, что эти семьи знали друг друга. Мать Короленко была полькой. Как и мать Домбровского, она происходила из культурной, но неимущей шляхетской семьи. Наверное, к воспитанию детей она относилась примерно так же, как и мать Домбровского.

Самое раннее из детских впечатлений Короленко связано с семейной прогулкой по сосновому бору в окрестностях Житомира. «Здесь, — вспоминал он, — меня положительно заворожил протяжный шум лесных верхушек». Описывая последующие годы, Короленко рассказывает: «Свободное время мы с братом отдавали бродяжеству: уходя веселой компанией за реку, бродили но горам, покрытым орешником, купались под мельничными шлюзами, делали набеги на баштаны и огороды». Можно не сомневаться, что и Домбровский в свое время купался в Тетереве и Каменке, гулял по их берегам, ходил к высокой скале, названной в честь казака Сокуля, заглядывал в прохладную темноту пещер на обрывистых берегах и с интересом слушал рассказы взрослых о том, что эти пещеры служили жилищем еще доисторическому человеку. Конечно же, маленькому Ярославу были знакомы такие, предместья Житомира, как Смолянка, Русская слободка, Хинчанка, Закаменка, конечно, ему приходилось гулять с родителями по главным улицам города, бывать на застроенной богатыми особняками Большой Вильской, ходить по Купальной, Лютеранской, Жандармской и по Девичьему переулку. Как и Короленко, Домбровский определенно бывал в сохранившемся до наших дней кафедральном костеле.

В. Г. Короленко вспоминает, что его рано начали волновать взаимоотношения поляков с украинцами и русскими. То же можно сказать о Домбровском. Среди родных и знакомых семьи Домбровских были участники бурных событий 1831 года, были и те, кто подвергался репрессиям за связь с участниками польских патриотических организаций более позднего времени. Ярослав знал их имена и не раз слышал рассказы о повстанческой борьбе и деятельности конспираторов.

В те годы большая часть учащихся житомирской гимназии была поляками — детьми помещиков и неимущей шляхты, очень многочисленной на Волыни. Гимназистами были тогда Аполло Коженёвский, впоследствии прославившийся как поэт и драматург, Тадеуш Бобровский — старший брат одного из будущих руководителей повстанцев 1863 года, Стефана Бобровского. Житомирскую гимназию кончал Зыгмунт Сераковский, ставший позже выдающимся деятелем польского и русского освободительного движения. В 1846 году гимназическое начальство обнаружило у его младшего брата Игнация письма «неблагонадежного» содержания, полученные им от Зыгмунта, выпущенного из гимназии в 1843 году и поступившего в Петербургский университет. Началось расследование. Оно показало, что среди гимназистов уже много лет идут споры о том, в чем заключается патриотический долг польской учащейся молодежи. --">