Кира Федоровна Куликова - Алексей Яковлев

наличию мемуарного и рецензентского наследия.

Ограничив повествование рамками документального жизнеописания, рассчитанного на широкий круг читателей, автор в решении общих историко-театральных проблем в значительной мере опирался на труды ученых-театроведов, исследовавших русское сценическое искусство на рубеже XVIII–XIX веков (Б. Асеева, В. Всеволодского-Гернгросса, С. Данилова, Ю. Дмитриева, Б. Клинчина, Н. Королевой, Г. Лапкиной, И. Медведевой, Т. Родиной и др.), а также советских литературоведов, посвятивших свои работы драматургии того времени, и историков (особенно на книги Е. Тарле и А. Манфреда, освещающие эпоху наполеоновских войн).

Герой данной книги творил на сложном стыке трех стилевых сценических направлений: классицизма, сентиментализма и романтизма, имевших в России особую, тесно спрессованную во времени судьбу. Проблемы эти наиболее широко и тонко разработаны в трудах «Актерское искусство в России» Б. Алперса и «Русское театральное искусство в начале XIX века» Т. Родиной. Имея в виду разные, порою противоречащие друг другу суждения исследователей о принадлежности А. С. Яковлева к тому или иному театральному стилю, автор присоединяется к концепциям создателей данных трудов.

«…Такие актеры, как… А. С. Яковлев, — справедливо утверждает Т. Родина, — усиливают в исполняемых ролях мотивы общественного протеста, стихийного бунтарства, выдвигают личность с ее свободолюбием и потребностью внутреннего самоутверждения в качестве единственной носительницы истины и справедливости. Тип романтического актера впервые в русском театре проступает с достаточной определенностью в облике А. С. Яковлева… Яковлев стал выразителем тех романтических тенденций, которые взрывали изнутри систему просветительского театра».

«В Яковлеве ощутимо меняется тип трагического актера… — констатировал Б. Алперс. — За театральными героями… отчетливо проступает его внутренний человеческий облик».

Попыткой воссоздать человеческий облик такого актера, неразрывно связанный с его сценическими созданиями, и является книга, которую читатель держит в руках.

Глава первая НЕПОКОРНЫЙ СИДЕЛЕЦ

«ГАЛАНТЕРЕЙНОЕ» ОБУЧЕНИЕ

Алексей Семенович Яковлев родился в 1773 году.

Год этот запечатлен на его могильном памятнике, в учебниках истории русского театра, во всевозможных энциклопедиях. Подтвержден автобиографическими свидетельствами самого актера. Месяц и день рождения не указываются нигде.

До сих пор почти ничего не было известно и о родителях актера. Говоря о его отце, биографы, как правило, ограничивались несколькими словами. Отчества Семена Яковлева никто из них не упомянул. Одни считали его уроженцем Костромы, другие — Ярославля, третьи — Санкт-Петербурга. Но все сходились на том, что был он купеческого звания, разорился и умер, когда сын его Алексей пребывал еще в младенческом возрасте.

Еще меньше сведений дошло до нас о его матери. Даже имени ее ни в одном из опубликованных биографических очерков нет. Было известно лишь, что она умерла вскоре после смерти мужа. И что сыну оставила небольшой капитал, который он мог получить лишь после своего совершеннолетия.

Начиная новое жизнеописание Алексея Семеновича Яковлева, необходимо было попытаться найти пути к расширению и уточнению столь беглых упоминаний. Казалось, сделать это будет не так трудно. Стоит только разыскать его «вид на жительство», который обязаны были иметь все лица мужского пола вольных сословий, проживающие в Санкт-Петербурге, и который вроде бы должен был находиться в делах дирекции петербургского театра, бережно хранящихся в Центральном историческом архиве. Но отыскать «вид на жительство» там не удалось. Личного дела «придворного артиста Алексея Яковлева» не оказалось. В других же делах нашлись лишь краткие сведения о том, что «представленный им вид… при определении в службу дирекции во время пожара, бывшего в Большом театре на 1 генваря 1811 года, где дела конторы находились, сгорел» и что действительно Алексей Яковлев происходит из санкт-петербургских купцов.

Кое-какие сведения о семье Яковлева обнаружились в другом, Областном архиве Ленинграда, где хранятся церковно-приходские книги, фиксировавшие появление на свет и уход из жизни обитателей Петербурга. В одной из таких книг Вознесенской церкви было записано: «5 ноября 1777 года.^[2] --">