С В Шевчук - Николай Бердяев

вспыльчивым. Эти черты передались по наследству и Николаю. Старший брат Николая был не совсем здоровым психически, иногда у него случались припадки ярости.

Мать Николая Бердяева, Алина Сергеевна, урожденная княжна Кудашева, происходила из рода графов Шуазель-Гуффье. Очень красивая женщина, она чувствовала себя более француженкой, чем русской. Юность она провела в Париже, всю жизнь писала письма по-французски, – по-русски грамотно писать так и не научилась. Крещенная в православии, Алина Сергеевна склонялась к католической вере и молилась по французскому католическому молитвеннику своей матери, графини Шуазель. Неудивительно, что в доме Бердяевых говорили больше по-французски, чем по-русски.

Родители Николая Бердяева принадлежали к светскому обществу, обладали большими аристократическими связями – отчасти родственными, отчасти приобретенными на службе. Семья Бердяевых была дружна с обергофмейстериной^[3] княгиней Кочубей, имевшей огромное влияние на Александра III. Дворцовый комендант, генерал-адъютант Черевин, тоже близкий Александру III, был сослуживцем Александра Бердяева по кавалергардскому полку. Княгиня Лопухина-Демидова приходилась кузиной матери Николая Бердяева, а муж княгини, также товарищ Александра Бердяева по кавалергардскому полку, был крестным отцом Николая.

Первое детское воспоминание Николая Бердяева связано с его няней, Анной Ивановной Катаменковой, – он шел с ней по аллее сада в Обухове, на берегу Днепра, и было ему три или четыре года. Анна Ивановна, женщина горячо верующая, добрая и заботливая, бывшая крепостная деда Николая, выпестовала два поколения Бердяевых. Её, как и многих нянь в русских домах, считали не прислугой, а членом семьи.

Бабушка Николая жила в собственном доме в Печерске, старинной части Киева, где расположена Киево-Печерская лавра, Никольский монастырь, другие церкви. При этом Печерск является еще и военной крепостью. На улицах часто можно было увидеть военных и монахов. Николаю исполнилось шесть лет, когда умерла его бабушка по отцовской линии. Мальчика поразило, что ее хоронили в монашеском облачении, по монашескому обряду. Оказалось, что бабушка Николая еще при жизни была в тайном постриге. Бабушка его матери тоже стала монахиней, в доме висел ее большой портрет в монашеском облачении. Без сомнения, в какой-то степени детские впечатления повлияли на становление мировоззрения будущего философа.

Дела Александра Бердяева были запутаны, семье грозило разорение. Имение в Обухове продали и купили в Киеве дом с садом. Александр Бердяев сожалел о своем родовом имении всю жизнь. А маленький Николай мечтал, что его отец купит новое имение, пусть гораздо скромнее, но обязательно рядом с лесом. Он полюбил лес на всю жизнь, и скучал без него. Александр Бердяев владел еще одним имением, майоратным, в Польше, на границе с Германией. Его сдавали в аренду. Майоратное имение нельзя было ни продать, ни заложить, и только это спасало семью от полного разорения.

Бердяевы часто бывали за границей. Мать Николая была больна и ездила в Карлсбад на воды лечить печень. Первый город за границей, который запомнил Николай, была Вена, очень понравившаяся мальчику. Он дорожил впоследствии своими детскими воспоминаниями, считая, что именно в это время происходит становление характера человека.

Лето маленький Николай проводил в имении тети, Ю. Н. Гудим-Левкович. Позже он сопоставлял нравы своей семьи и семьи Гудим-Левковичей. Его семья казалась ему невеселой, впоследствии он будет сравнивать ее с обстановкой, схожей с романами Достоевского, – мальчик видел некоторый надрыв, неблагополучие, заключавшееся в неприспособленности своих родных к переменам, слишком сильную впечатлительность близких, конфликты отца с обществом, тяжелые отношения со старшим братом Николая,^[4] человеком несомненно талантливым, но нервнобольным. В семье Бердяевых была какая-то тяжелая, гнетущая обстановка, несмотря на то, что родители и дети любили друг друга. Дом же Гудим-Левковичей казался ему светлым и беззаботным, в нем было много молодежи и, соответственно, веселья. Николай был дружен с кузинами, общество девочек всегда привлекало его гораздо больше, чем общество мальчиков.

Графиня Марья Евстафьевна Браницкая, урожденная княжна Сапега, приходилась кузиной матери Николая, а муж графини – двоюродным дядей Бердяевой. Это была аристократия, принадлежащая к высшему свету. Они --">