Франсуа Тайяндье - Бальзак

неё избран. Все его коммерческие проекты оканчивались банкротством. И даже его многолетняя мечта повысить свой социальный статус через брачный союз осуществилась лишь за несколько месяцев до его кончины.

Таким образом, в Бальзаке уживались как бы два разных человека: один был прозорливым художником с громадным творческим потенциалом и мощной волей, другой — обыкновенным честолюбцем, который, подобно некоторым своим персонажам, постоянно силился сделать блестящую карьеру и внушительное состояние.

Внешний облик писателя был далёк от расхожих представлений о том, как должен выглядеть обитатель Парнаса. Он был коренаст, тучен, щербат, неопрятен и неловок. Возможно, ради того, чтобы компенсировать эти свои особенности, он пытался одеваться как денди, невзирая на большие долги, заказывал костюмы у модных парижских портных, непрестанно менял перчатки, жилеты, трости (одна из которых, с набалдашником, инкрустированным бирюзой, хранится в парижском доме-музее Бальзака в квартале Пасси), приобретал дорогие экипажи. Но все эти потуги выглядеть светским человеком вызывали у окружающих только смех, писателя воспринимали кем-то вроде «мещанина во дворянстве». Подобное несоответствие реальной внешности большого художника вероятным ожиданиям его ценителей наблюдали современники у нашего Афанасия Фета, особенно в зрелую пору его жизни: вдохновенный лирический поэт в облике заурядного помещика с окладистой бородой («солдат, коннозаводчик, поэт и переводчик» — как он сам себя аттестовал).

Между тем всё это щегольство Бальзака можно считать маскарадом, а настоящим, привычным его облачением был простой домашний халат, похожий на монашеский балахон, в котором он просиживал долгие часы за письменным столом. Не случайно памятник Бальзаку в Париже, созданный Роденом, показывает писателя не в «цивильном» костюме, а именно в таком халате.

Словом, не будет преувеличением сказать, что этот человек вёл двойное существование — зоркого и беспристрастного описателя своего времени и при этом хотя и довольно колоритного, но всё же вполне типичного его героя. И как знать, не проживи Бальзак вместе с жизнью творца эту свою вторую жизнь неудачливого честолюбца, смог бы он создать столь яркие и убедительные образы успешных карьеристов, хитроумных банкиров, предпринимателей-банкротов, светских щеголей, скаредных ростовщиков, крестьян-скопидомов?..

Здесь возможно и другое предположение. Добейся Бальзак большого успеха в коммерции или в политике, сделай он блестящую светскую карьеру, хватило ли бы у него воли долгими часами сидеть над рукописями? И созрел бы его грандиозный замысел? Навряд ли. Вполне вероятно, в подобном случае дарование Бальзака-романиста так и не раскрылось бы. Кто, не считая исследователей старинных дворянских родов России, знал бы сейчас о богатом, образованном и красивом московском барине, настоящем «светском льве» А. В. Сухово-Кобылине, если бы он случайно не попал на полицейско-судейский крючок, не находился бы в течение семи лет под следствием, не был бы дважды арестован по ложному обвинению в убийстве и едва не угодил на каторгу? Именно благодаря этим его мытарствам наша словесность получила гениального драматурга, чья бессмертная трилогия была начата, когда он сидел в тюрьме и решил от скуки и для отвлечения от тревог написать комедию. И комедия эта, а позднее и две другие пьесы, которые уже вернее будет назвать трагифарсами, стяжали ему всероссийскую славу. Не узнай он на собственном опыте, как именно орудуют вымогатели в служебных мундирах, вряд ли он мог бы оставить нам такое достоверное и впечатляющее свидетельство о нравах блюстителей закона.

Бальзак же и в своём истинном предназначении, на писательском поприще, где он чувствовал себя вполне уверенно, задуманного как будто не совершил. Дело не только в том, что «Человеческая комедия» не была закончена, да и вряд ли исполнение его замысла было по силам одному человеку, даже такому, как он, дерзкому мечтателю и упорному подвижнику. Ясно осознававший значение своего беспримерного труда, Бальзак, как это, увы, нередко случается с гениями, при жизни не завоевал ни должного признания публики, ни достойного коммерческого успеха. Шумная популярность, большие тиражи, успешные театральные постановки и крупные гонорары некоторых его собратьев по перу, конкурентов на литературном рынке, не могли его не удручать. Не то чтобы он --">